— Ладно, только чтобы не слушать, как ты скулишь.
Вольноотпущенник вскочил и немедленно побежал собираться. Оттар усмехнулся ему вслед и покачал головой, а Хельги неприязненно подумал, до чего всё-таки Карк был некрасив. Это так: невольник может быть сколь угодно пригож, но истинной красоты в нём никогда нет и не будет. Не живет красота без мужества и без свободы. А мужественный человек не потерпит, чтобы его называли рабом. Хотя бы это ему стоило жизни. Вот такого наверняка запомнят красивым. Даже если он был хром, горбат и в придачу черноволос…
Белая спина ледника неистово сверкала на солнце, и Оттар радостно щурился:
— Вагн говорил, его всё время подмывало разведать, нет ли чего интересного за перевалом. Но они были заняты охотой, потому что хотели добыть клыков и шкур для торговли, и никуда так и не выбрались. Мы побываем там самыми первыми, ты понял?
Ледник длинным языком уходил вниз, к воде. Дом Вагна и синий корабль возле него казались игрушечными. Дальше виднелся залив и каменный мыс в его Устье; за ним волновалась холодная солнечная синева большого фиорда с неторопливо плывшими айсбергами и бурыми в белых шапках горами на том берегу… Оттуда дул могучий, ровный, стремительный ветер, и из глаз сами собой катились слезы. Только ли от холода, или, может, ещё от восторга?.. Дурманящий простор и совсем не такой, как дома, в зелёных горах Раумсдаля. Смешно даже вспомнить, сколь громадным и исполненным тайны совсем недавно был родной уютный фиорд! Чего стоил один заповедный мыс с его Железной Скалой! А теперь всё это шапкой можно было накрыть, словно гагачье гнездо с сидящей на нём крапчатой уткой…
Хельги слышал, конечно, что Вальгалла, обитель Отца Богов, была чертогом со многими очагами в полу и со стенами, увешанными оружием. Всё так, но ему с детства представлялось не дымное жилище, пропитанное запахами стряпни, а что-то похожее на морозные, полные света зимние облака… Нет, на месте Одина, Хельги точно поселился бы где-нибудь здесь. Боги не возделывают полей, человеческая пища им не нужна. Ну не нарочно ли была создана эта ширь, чтобы любоваться ею с порога Вальгаллы, — зрелище, достойное героев, а ведь был меж ними и отец!..
Каждый человек не просто живёт сам. Его грудью дышат бесчисленные поколения рода, все ушедшие в непроглядную темноту и все, кому ещё не настало время родиться. Глазами сына смотрел на Свальбард Хельги Виглафссон, которого сожгли в Гардарики. И дед Виглаф, мечтавший повидать эти края. И оттого вдвое радостней было глядеть по сторонам и шагать вслед за Оттаром по камнепаду, взбираясь всё выше!
Карк сдержал обещание: действительно навьючил на себя все припасы и ещё порывался идти первым, особенно когда перебирались через ледник.
— Невелика будет неудача, если я провалюсь… — повторял он умоляюще, заглядывая Оттару в глаза. Но уговорить его не сумел. Оттар сам пошёл впереди, и однажды снег расступился у него под ногами, обнажив глубокую трещину во льду. Копье Оттара легло поперек, и он выскочил из ловушки ещё прежде, чем Хельги с Карком подоспели на помощь.
— Впредь наука мне, неосторожному, — сказал он, отряхиваясь и сплевывая в бездонную голубую дыру. — Вот видишь, Карк, мы могли потерять не только тебя, но и всю нашу еду.
Карк молча нагнулся, помогая ему вычистить снег из сапог. Руки у вольноотпущенника заметно дрожали.
А когда они уже сошли с ледника и двинулись дальше вверх к перевалу, позади вдруг раздался удар грома, от которого все трое испуганно обернулись.
— Лёд трескается, — сказал Оттар и добавил, подумав: — Так вот почему я не видел ни одной нерпы там, возле края!..
Хельги хотел спросить его, в чём дело, но перехватил насмешливый взгляд Карка и промолчал.
На самом перевале тоже властвовал ветер — в глаза летел песок и мелкая пыль. Так всегда, если земля не укутана травяной шубой, не прошита гибкими корнями деревьев. Скрипели под ногами камни, раздробленные водой и морозом на множество колючих обломков. Больно было идти по ним в мягких кожаных сапогах. К тому же сверкающая Вальгалла снежных гор и большого фиорда не была больше видна; впереди и вокруг лежала голая пустошь, то тут, то там вздымавшая в небо безжизненные скалы. Лишь морские птицы по-прежнему кружились над головами, да прошмыгнул и скрылся впереди облезлый летний песец…
— Не много потерял Вагн оттого, что не побывал здесь, — сказал Хельги, поправляя лямки мешка. Оттар откликнулся:
— Мне самому мало нравится это нагорье, но мы ушли ещё недостаточно далеко, чтобы о чем-то судить.
А Карк бросил язвительно:
— Ты можешь вернуться, если раздумал идти. Тут близко, и ты навряд ли заблудишься.
Хельги остановился, задрожав от обиды:
— Я не говорил, что хочу назад. И выбирай слова, сын раба, пока я не надумал вогнать их тебе обратно в глотку!
— Хватит ссориться! — остановил их Оттар. — Я так и знал, Карк, что ты изведёшь меня нытьём, а его примешься задирать!
20. Россказни плавающих по морю
Потом они увидели между холмами небольшой ледник, весь засыпанный пылью и сильно подтаявший на солнце. У одного края собралось целое озеро, и в нём шумно плескалось стадо гусей.
Здесь решили устроиться на ночлег. Правда, не из чего было сложить костёр, но в мешках сыскались лососи, пойманные уже на Свальбарде и приготовленные в построенной Вагном коптильне, а рядом бежала чистая голубая вода — чего ещё?..
У всех гудели усталые ноги, подзабывшие в плавании о дальних переходах пешком, но троим сразу спать не годилось. А ну пожалует в белой шубе грозный Хозяин Льдов, привлечённый запахом человека, или подкрадется, горбясь за валунами, потревоженный тролль!
