они не сумели выбраться до холодов…
— Их всего пятеро там, — сказал Хельги, глядя под ноги. — Где же остальные? Оттар покачал головой.
— Это мы навряд ли узнаем. И, боюсь, никто теперь не узнает.
У Хельги сильно разболелась под мешком исхлёстанная спина, и он всё поправлял наплечные лямки, стараясь не подавать вида, но Отгар вдруг сказал ему:
— Я, кажется, поколотил тебя сильнее, чем следовало. Не сердись, просто я очень за тебя испугался. Хельги почувствовал, что краснеет.
— Мог бы ты лупить меня крепче, я заслужил. Я прыгал тебя выручать, а вышло, что тебе ещё пришлось возиться со мной.
Оттар обдумал эти слова, потом ответил с усмешкой:
— Если бы мне не пришлось возиться с тобой может, я и сам не отделался бы так легко.
Меч деда висел у Хельги за левым плечом. Хельги всё время чувствовал его там, словно нёс живое существо.
Карк плелся позади, не поднимая головы и не радуясь солнечному дню. Хельги мог бы припомнить, как вышел из дома и увидел: Карк сидел согнувшись и покачивался, точно пьяный. Но Оттар позвал помочь поставить на место запор, и стало не до того. А когда они взобрались на перевал и развернули мешки, он уже наполовину сквозь сон услыхал, как Карк сел рядом с Оттаром и робко спросил:
— Стал бы ты спасать меня, если бы это я побывал в воде?..
— Да ну тебя, Карк, — буркнул Оттар, устраиваясь на жёстких камнях. — Ты же сообразил, что следовало делать, и спустился сухим.
Хельги прижался щекой к теплому черену меча и уснул. Этот меч не превратится в гадюку и не ужалит его. Не зря он следил за знаками рода на сапогах и старательно подражал резковатому северному выговору халейгов, а когда мать кроила одежду, просил украсить её, как любили в Халогаланде! Мать бралась за вышивку и, конечно, всякий раз наполовину разбавляла узор привычным, словенским. А Хельги с неизменным удивлением убеждался, что это нисколько не портило работы…
На другой день впереди вновь засиял бело-голубой горб ледника и за ним — густая синева моря и встающая из волн серебряная Вальхалла островов.
— Не обманул меня Гуннлоги! — вглядевшись, сказал Оттар довольно. — Он достаточно ходил со мной по морю и тоже понял, что Вагна остановит северный ветер!
Корабль Ракни сэконунга по-прежнему одиноко стоял на подпорках. Вился над крышей дома серый дымок, ходили по берегу люди, кто-то ловил рыбу, выехав на лодке на середину фиорда… На сей раз ледник зловеще загремел прямо под ногами, заставив всех подскочить, и Оттар велел идти по длинной полосе глины с камнями, тянувшейся вдоль его изрытой ручейками спины. Здесь можно было не опасаться трещин, но подмокшая глина, скользкая, как свиное сало, так и плыла, и трое спустились вниз перемазанные с головы до пят.
— Знать бы заранее, что ты потеряешь два добрых лука и копье, — никуда бы я тебя не отпустил, — проворчал Ракни, когда путешественники подошли к дому и друзья их окружили. — Ну, показывай, непоседа, что ты там принёс мне взамен!..
Остававшиеся дома тоже, оказывается, не теряли времени даром. Сушились в сторонке добротно отскобленные шкуры, а стол ломился от тюленьего и моржового мяса, напоминавшего по вкусу говядину. Хельги сидел на мягко застланной лавке, вытянув ноги к огню, жевал хрустящую жирную корочку и слушал вполуха, о чем рассказывал Оттар. Иногда ему начинало казаться, что всё пережитое за эти пять дней и ночей привиделось ему во сне. Тогда он поднимал глаза и смотрел на меч, который Ракни из уважения к павшему повесил на стену подле своего. Ножны и рукоять мерцали в отблесках очага, будто подмигивая, и Хельги, слегка захмелевший от сытости и тепла, отвечал тем же. Ему вспоминалось, как разговаривал с ним Оттар в доме деда и после, и делалось ещё теплее и веселей. Придется им всем тут поверить в его родство с викингами из Торсфиорда. С теми, что разведали Свальбард самыми первыми, опередив Вагна-Морехода и Ракни! И произойдет это скоро. Совсем скоро…
— Неплохо ты сделал, пообещав ему похороны, — сказал конунг. — Мало верится мне, чтобы Один не принял его, хотя бы он погиб и не в бою. Это был великий герой. Как только я разделаюсь с Вагном, мы сразу отправимся туда и совершим всё, что надлежит.
24. Смех ледового тролля
Карк сидел на прибрежных камнях, неторопливо чистя котлы — Вагна и корабельный. Вода, в которой плавали куски льда, неохотно смывала прилипчивый жир. Впрочем, Карку было не впервой. Он разложил костёр между камнями и подогревал на нём то один котёл, то другой, заскорузлой горстью сгребая тёмный песок.
Пискнула дверь, и из дому, зевая и щурясь, выбрался Хельги. Накануне у него не достало сил долго бороться со сном: он первым лёг спать и вот теперь проснулся раньше других.
Хельги потянулся и подошёл к берегу умыться, но Карк только что выплеснул грязный кипяток, вода была мутная, и Хельги обогнул дом, направляясь к реке.
Река текла из другой долины, не из той, куда они ходили. Хельги понаблюдал немного за рыбами, проносившимися в бегущей воде. Наверное, в верховьях реки тоже стоило побывать. Может быть, потом, когда они убьют Вагна и ограбят его кнарр… Хотя навряд ли у верховий сыщется что-нибудь значительнее, чем дом деда, найденный за перевалом!
Хельги вернулся к двери и сел на пороге. Посмотрел на согнутую спину Карка и вдруг впервые подумал, что этому бедолаге за всю его жизнь, похоже, не приходилось слышать доброго слова. Разве только от Оттара — не зря же Карк готов был умереть за него по первому знаку…
Карк неожиданно оглянулся на Хельги и сказал: .
— Оттар вчера весь вечер рассказывал, как забавно ты прыгал от страха на леднике, и конунг очень смеялся.
Лучше бы он этого не говорил!
