уже не ходила… В общем, юридически она имеет право на потребление спиртного уже три года, и, если парень берет ее сразу после…
Погодите-ка минуту.
— Минуточку! — Господи, ну и тупит же она сегодня утром. — Ты — слепой парень из переулка! — «Вот только сейчас что-то не похож на слепого». Ради Бога, да он же проверил ее зрачки.
— Да, — подтвердил Дрейк.
— Ты не кажешься сильно слепым.
Он поколебался, потом повторил:
— Позавтракай со мной.
— Зачем?
— Так будет лучше. Я не позволю тебе прыгнуть.
Крессент вздохнула.
— Что ж. Кушать-то хочется. — «Могу смыться от этого парня и после того, как выклянчу дармовую еду».
— Хорошо. Веди, МакДафф.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Когда они оказались на улице, Дрейк предложил ей руку, ее запах тут же стал насыщенно апельсиновым. Крессент схватила ее.
— Обалдеть, я даже не могу обхватить пальцами твой бицепс. Занимаешься по девять часов в день?
— Нет. Но люблю держать себя в форме.
— Нам не надо фантазировать, куда пойти, — сказала Крессент. — Только получить бы чашку кофе.
— Для своего роста ты весишь меньше нормы. Нам нужна полноценная еда.
— Властный. — Она кашлянула в кулак.
Дрейк улыбнулся.
— Да. — Это было все, что он мог сделать, чтобы не глазеть на нее, как школьник. Дрейк понятия не имел, почему мог видеть ее, но эффект не смягчился при дневном свет, на улице она была похожа на пламя среди теней. — Боюсь, что это гены.
— Могу я спросить тебя кое о чем? Почему ты не ходишь с собакой? И где трость? Разве ее не было прошлой ночью?
— Я и так передвигаюсь прилично, — сказал он, стараясь избежать вопроса. — Я слеп всю жизнь. Это все, что известно.
— О. Что ж, как я и говорила, ты не кажешься слепым.
Дрейк пожал плечами. Люди всегда говорили это.
За завтраком, состоящим из трех блинов, шести кусочков тоста, двух чашек кофе (ее) и тарелки овсянки, они беседовали.
— Разве тебе не хочется немного ветчины или бекона? Пожалуйста, заказывай то, что нравится. Могу заверить, что в состоянии оплатить.
Крессент задрожала.
— Нет, спасибо. Я вегетарианка.
— О. — «Хм. Это может быть интересным». -Знаешь, такая диета — не самое лучшее для всеядного создания.
— Чувак, я не питаюсь мертвой плотью, и это окончательно.
— Дрейк, — поправил он.
Крессент обмакнула последний блинчик в сироп.
— Да, в любом случае. Можно мне еще кофе?
— Конечно. — Он сделал знак официантке, потом спросил: — Почему ты такая худая?
— А почему ты задаешь так много вопросов?
— Ты меня заинтересовала, — сказал Дрейк просто.
— Ага. Чувак, ты же вдвое старше меня.
«Мда, это уже начало надоедать. Но ничего не поделаешь».
— Прекрати называть меня «чуваком». Это уже не в первый раз. В этом году мне исполнится сорок.
— О. — Девушка выглядела удивленной. — А выглядишь моложе. Мне двадцать четыре.
— Ты тоже выглядишь моложе. Можно спросить, где ты обитаешь?
— На Бикон-стрит есть приют, — тут же ответила девушка. — Знаешь, я потеряла работу — была экономистом, — и стала не в состоянии оплачивать аренду, поэтому пока перебиваюсь.
— Вот почему ты присоединилась к той шайке, которая напала на меня?
— Я не знала, что они собираются сделать это, — сказала она искренне. — Думала, просто поговорят.
— Я верю тебе. Что насчет твоей семьи?
— У меня ее нет.
— Сожалею.
— Все в порядке. На самом деле, я никогда их не знала. Как и ты — догадываюсь — всегда была одна — это все, что я знаю.
— Тогда почему бы тебе не побыть какое-то время со мной? В Кембридже у меня есть дом с большим количеством комнат для гостей.
Крессент фыркнула в чашку с кофе.
— Ну конечно. Идти домой со странным парнем, появившимся из ниоткуда, который утверждает, что слепой, но ни обо что не спотыкается. Не думаю.
— Разве это худшее, что может с тобой случиться?
— Ты можешь убить меня во сне.
Дрейк попытался не показать обиду.
— Это смешно. Во сне? Никогда.
Она рассмеялась над ним.
— О, хорошо, теперь мы установили, что во сне убивать ты меня не собираешься. Это обнадеживает.
— Приют для бездомных предпочтительнее моего дома?
— Ну… не обижайся, чувак… то есть, Дрейк… но поставь себя на моё место.
— Понимаю. Но представь, что ты могла бы есть блины каждое утро, — уговаривал Дрейк. — И можешь выпить весь кофе. Пока не встанешь на ноги.
Крессент потрясла головой, но выглядела готовой согласиться.
— Господи, поверить не могу, что даже подумала об этом. Если б такое было в фильме ужасов, то уже вопила бы в экран: «Не делай этого, тупая сучка!»
— Это хорошо. Я действительно наслаждался бы твоей компанией. Я живу… уединенной жизнью. Хорошо иметь… друга.
В течение долгого момента Крессент пристально смотрела на него.
— Хорошо. Должна признать, это лучшее предложение, поступившее ко мне за год. Но вот в чем дело. Я получаю от тебя «прими-дома-бедняка-и-заботься-о-нем»-флюиды, но не уверена, что ты получишь то же. Моя семья умерла, когда я была совсем маленькой, а неродную покинула в десять лет. Долгое время была самостоятельной. Я могу позаботиться о себе.
— Конечно.
— И некоторые вещи я не буду, … мм … делать для тебя. Ну, знаешь. Чтобы оставаться в твоем
