Вот время пролетело и – ага,
И разогнулась Курская дуга
В железную дорожную прямую.
Не я солдат, рабочий и матрос,
Но перешеек прет из-под колес,
И я – гнилое озеро штурмую.
Златая словно, замкнутая как
Ошейнику подобный Зодиак,
Меня обременяет цепь событий.
Чем ближе средства к цели, тем ясней
Природа быстро скачущих коней,
Испытанных отцом на Ипполите.
Они тебя несут – и все дела.
И дальше так: «Здесь жил…» или «жила…».
Я видел кавалерию на марше.
Я сам стрелял из палки басмачей
С вопросом: «Ты за белых или чей?!»,
Стараясь не попасть по тем, кто старше.
Вдоль полотна мелькают тополя,
Свистящие, как пули у руля
Того, что есть в руках у машиниста.
Златая, Голубая ли Орда,
Мне - наплевать. Я следую туда.
Мне все равно (хоть к педикам в монисто).
Я лишь посланник собственной судьбы
(Мелькают так же станции, столбы,
вдвойне быстрее – встречные составы),
А не страны, что взяли в оборот
Не царь, не Бог и, даже, не народ.
ДИНАМО
Кто по городу не ходит,
Тот четыре раза водит.
Я шагаю по проспекту,
Ленинградскому иду,
Мимо станции «Динамо»,
Где хвалила чья-то мама
Ноги дяди-конькобежца,
Что и нынче на виду.
Вышел ара из тумана,
Вынул ножик из кармана,
Ловит быстрого таксиста,
Говорит: «Тебе водить
В ресторан, который «Дели»,
А не то я буду, эли,
Мало-мало тебя резать
И еще немного бить».
Эне, бене, квинтер, жаба.
Вижу пьяного араба.
Он кричит на армянина:
«Этот есть моя такси!
Ты хотеть меня обидишь?!».
Наш ответил: «Фигу видишь?
Если хочешь, накось-выкусь,
Если хочешь, отсоси!».
Аты-баты шли мильтоны
Из московского ОМОНа,
Очень вежливо спросили:
«Что базарите, козлы?
Вы пока еще не в дурке,
Выходите мигом, чурки,
Аты-баты, сразу оба
К представителям властей».
СОКОЛ
