– Я должен покинуть Дом Мертвых?
– Да, чтобы служить мне и там.
– Как, повелитель?
– Это долгая и запутанная история. Многие на Средних Мирах чрезмерно стары. Ты знаешь это?
– Да.
– А некоторые – бессмертны.
– Бессмертны?
– Так или иначе некоторые из живущих сумели достичь бессмертия. Одни следуют потокам жизни и черпают из них силу, избегая волн смерти, другие довели до совершенства свою биохимию или же постоянно обновляют свои тела, третьи воруют себе новые. Кто-то заменяет плоть металлом или не имеет тела вообще. И повсюду на Средних Мирах ты услышишь толки о трехстах бессмертных. Правда, о них много говорят, но мало что знают. Если быть точным, бессмертных двести восемьдесят три. Они обманывают и жизнь, и смерть, и само их существование нарушает равновесие, заставляя прочих считать их богами. Некоторые из них – лишь безвредные странники, но иные и впрямь возомнили себя равными богам. Все они сильны и лукавы, все – мастера в продлении своего существования. Но один особенно досаждает нам, и я посылаю тебя уничтожить его.
– Кто же он, Хозяин?
– Его называют Принцем-Который-был-Тысячей, и пребывает он за пределами Средних Миров. Его королевство лежит вне океана жизни и смерти, в месте, где всегда царят сумерки. Его трудно найти, так как он часто покидает свои владения и вторгается на Средние Миры. Я желаю навсегда покончить с ним, ибо он испытывает терпение Дома Мертвых и Дома Жизни уже слишком много дней!
– На что он похож, Принц-Который-был-Тысячей?
– На что угодно. Он сам избирает себе облик.
– Где я найду его?
– Не знаю. Ты должен искать.
– Как я узнаю его?
– По его делам, по его словам. Он противостоит нам во всем.
– Наверное, есть и другие противостоящие вам...
– Убей любого, дерзнувшего поступать так. Тот, уничтожить которого тебе будет труднее всего, и есть Принц-Который-был-Тысячей. Он будет ближе всех к тому, чтобы уничтожить тебя.
– И если сумеет это сделать?..
– Тогда мне потребуется еще тысяча лет, чтобы подготовить другого посланца. Я не жду, что уничтожишь его сегодня или завтра. Тебе понадобятся столетия, чтобы лишь найти его. Время несущественно. Пройдет еще век, прежде чем он станет угрозой для Осириса или меня. Ты изучишь его в своих странствиях. И когда найдешь его, ты будешь его знать.
– Достанет ли у меня сил, чтобы уничтожить его?
– Ты должен.
– Я готов, Хозяин.
– Подожди, это еще не все. Ты сможешь черпать силу из потоков Жизни и Смерти, пока будешь находиться на Средних Мирах. Ты вызовешь меня, если почувствуешь, что нуждаешься в этом. Когда я услышу тебя, я протяну тебе руку.
– Спасибо, Хозяин.
– И ты будешь немедля повиноваться всем моим приказам.
– Да.
– Теперь иди и отдыхай. Затем ты отправишься и приступишь к своей миссии.
Оаким молча склоняет голову.
– Пусть это будет твой последний сон в Доме Мертвых, Оаким. Подумай над загадками, которые скрыты здесь.
– Я думаю над ними тысячу лет.
– Одна из этих загадок – я.
– Хозяин...
– Это слово – часть моего имени. Никогда не забывай этого.
– Хозяин – как я могу?..
ПРОБУЖДЕНИЕ ОГНЕННОЙ ВЕДЬМЫ
Ведьма Лоджии пробуждается ото сна и дважды вскрикивает. В этот раз спала она долго и глубоко. Ее фамильяр пытается успокоить госпожу, но делает это неловко и только будит ее. Тогда она поднимается среди подушек в своей спальне, высокой, как кафедральный собор, и Время вместе с беспутным Тарквинием отходят от нее шагами призраков, но она останавливает их в бесконечности движением руки и шепотом губ и слышит свой стон, и видит в прошлом кошмарное кричаще – требовательное нечто, которое она породила...
Пусть будут десять пушечных залпов и пусть растворятся они в воздухе, не потревожив слуха, и да будут услышаны девять молчаний, что лежат между ними. И станут они сердцебиениями, сотрясающими основы мира. И в этом средоточье тишины да положат опустевшую кожу, избавившуюся от своей змеи. И стихнут стоны у отмели, призывающие затонувший корабль вернуться в гавань. Заберите лишь кошмарное нечто с его слезами, – ледяными каплями вины, которые подобны огню, прожигающему твое лоно. Не вспоминай о нем, думай о выезженных лошадях, о проклятии Летучего Голландца или, быть может, о строке безумного поэта Фрамина: «И луковица воскресит нарцисс, когда придет пора». Если ты любила когда- нибудь – постарайся вспомнить это. Если ты предавала когда-нибудь – обмани себя, что было даровано тебе прощение. Если ты боялась когда-нибудь – солги на мгновение, что дни те ушли и нет им возврата. Ценою себя купи себе ложь и держись за нее, пока есть для этого силы. Обними своего фамильяра, кем бы он ни был, прижми к груди и гладь его, пусть мурлычет.
Обменяй жизнь и смерть на забвение, но свет или тьма настигнут прах твой или твою плоть. Придет утро, а с ним – память...
Огненная Ведьма спит – спит между прошлым и будущим – в кафедрально-высоком зале. Насильник из сна исчезает переулками тьмы, и Время бесшумно роняет песчинки в часах вечности, наслаивая историю вокруг событий. И теперь она улыбается во сне, ибо Янус опять все делает наполовину...
Возвратившись к прошлому, она застывает в его теплом зеленом взгляде.
СМЕРТЬ, ЖИЗНЬ, ВОЛШЕБНИК И РОЗЫ
Прислушайтесь к этому миру. Он зовется Блис, и его совсем нетрудно услышать: звуки его могут быть смехом, вздохами или довольным сопением. Они могут быть урчанием машин или биением сердец. Они могут быть дыханием толпы или шелестом слов. Они могут быть шорохом шагов, поцелуем, шлепком, плачем младенца. Музыкой? Да, возможно, и музыкой. Стуком клавиш пишущей машинки – сознания, в черноте ночи целующего бумагу? Возможно. Итак, забудьте пустые звуки и случайные слова и взгляните на этот мир.
Дайте имя цвету... Красный? Вот берега реки – красные, и зеленый поток в них, и пурпурные камни в изумрудной воде. Желтое, серое и черное – это город вдалеке. Здесь, рядом, по обеим сторонам реки, – палатки. Выбирайте любой цвет – все они тут. Тысячи палаток, разукрашенные флажками, подобные воздушным шарам, вигвамам и пагодам – как яркие цветы на ковре, и люди в них – словно бесконечный танец красок. Три сверкающе-лимонных моста перекинуты через реку. Река стремится в кремовое море, где часты приливы, а штормы так редки... Вверх по реке идут прибрежные суденышки и морские корабли, а небесные спускаются прямо на голубое поле. Их пассажиры расхаживают среди палаток. Они всех рас и
