— Да, я Ник Картер, и скоро горько придется плакать тем, которые сейчас смеются!
— Поживем — увидим! — прозвучало как вызов, и лжеКартер вышел из комнаты.
— Если этот негодяй не сумасшедший, — сказал начальник полиции, указывая на Ника, — то это тогда самый опасный преступник, какого мне приходилось видеть за всю свою жизнь!
В конце концов сыщика, несмотря на его уверения, посадили в арестантскую карету, отвезли в тюрьму и заперли в одной из надежнейших камер.
Казалось, сама судьба повернулась спиной к Нику: вместо того, чтобы схватить опасных преступников, он сам сидел в тюрьме, обвиненный в убийстве, грабеже и поджоге.
Прошло 3 дня с того времени, как Ника Картера схватили на вилле миссис Сундерлин. Сыщик все еще содержался при полиции в ожидании допроса коронера. Как он ни просил, ему не только не давали свидания с судьями или с начальником полиции, но и не соглашались разрешить послать депешу в Нью- Йорк или к одному из знакомых в Чикаго. Его просто-напросто не слушали и не передавали его желаний начальству.
Ник Картер узнал на себе все те притеснения и несправедливости, которые царят в американских тюрьмах. И все-таки самым ужасным в положении Картера было то обстоятельство, что он совершенно не знал, что творится на божьем свете.
Благодаря именно этому обстоятельству, он впал в уныние, граничащее с отчаянием и тем самым еще более убедил своих стражей, что на его совести лежит масса убийств.
Ловкость преступников поражала его. Но из них он знал в лицо только одну маркизу Джиолитта, которая, конечно, не могла действовать без посторонней помощи. Двойник сыщика, разумеется, ее соучастник. О, это ловкий малый, обладающий необыкновенной смелостью, граничащей с нахальством. Кто он? Но сыщик тщетно ломал голову. Перед ним вставала фигура его самого, до мельчайших подробностей изученная двойником. Взгляд, манеры, походка, каждое движение, даже голос, при изумительно искусной гримировке, могли ввести в заблуждение кого угодно. Не мудрено, что представители чикагской полиции попались на удочку негодяя, который теперь спокойно разгуливал, в то время как Нику приходилось сидеть под замком вследствие тупоумия начальника полиции, не желающего объясниться с ним.
Между тем время шло, и истинные преступники имели полную возможность совершить безнаказанно еще несколько грабежей и убийств, зная, что тот, кто мог бы этому помешать, теперь им не страшен. Сама полиция стережет его, открывая негодяям свободное поле действий.
Ник опустил голову и задумался.
— Хорошо смеется тот, кто смеется последним, говорят французы, — наконец почти вслух произнес он. — Посмотрим, маркиза, кто будет этим последним.
Чикагская полиция тем временем деятельно собирала сведения о преступлении на вилле миссис Сундерлин. Преступника, конечно, не искали — он, по мнению всех, сидел под надежным замком.
К великому сожалению начальника чикагской полиции, лжеКартер не мог помочь ему своими талантами, так как должен был уже на следующее утро ехать в Нью-Йорк.
Пресса, конечно, тоже не дремала. Случай на вилле миссис Сундерлин разбирался со всеми его подробностями. Перед этим неожиданным происшествием бледнели все остальные, в том числе и последние ограбления вилл. Грабители как раз в это время успокоились, и в полиции по этому поводу составилось убежденное мнение, что и в этих преступлениях был виновен схваченный убийца. Теперь ждали только осмотра трупов, чтобы приступить к суду над преступником. История с двойником Ника Картера тоже не была забыта и попала на страницы нью-йоркских газет. Начальник полиции почивал на лаврах, как вдруг из Нью-Йорка получил депешу следующего содержания:
«Начальнику чикагской полиции.
Слухи о моей помощи вам при аресте убийцы четырех человек ложны. Я из Нью-Йорка не выезжал уже целую неделю.
Получив депешу, начальник полиции вначале остолбенел, затем сделал лучшее, что мог в данном положении: послал телеграмму своему коллеге Мак-Глусски, прося объяснить, в чем все дело.
Через несколько часов пришел ответ, сбивший его окончательно с толку. Он гласил:
«Ник Картер безвыходно сидит дома. Я только что говорил с ним по телефону — болезнь удерживает его в постели. Своим трем помощникам, отсутствующим в настоящее время в Нью-Йорке, он посылает телеграфом приказание явиться в Чикаго. Несомненно, оба Ника Картера, о которых вы пишете — обманщики».
— Черт меня побери, если я что-нибудь понимаю! — проворчал начальник полиции.
С этими словами он надел форменную фуражку и отправился в камеру преступника.
— Наконец вы пришли ко мне? — угрюмо сказал сыщик, поднимаясь с простой скамьи, на которой сидел. — Значит, вы образумились.
— Послушайте, — строго начал начальник полиции. — Неужели вы до сих пор будете утверждать, что вы Ник Картер? Сколько же их, в конце концов? Мне казалось, что я прекрасно знаю моего друга Картера, а оказывается, что обманули и меня. Настоящий Ник Картер теперь в Нью-Йорке, в своем доме. Он, к сожалению, не может сейчас приехать, но мне сообщил инспектор Мак-Глусски, что…
— Не тратьте слов, — мягко перебил его Картер. — Мне кажется, я понимаю, в чем тут дело: тот же самый негодяй, который выдал вам себя за Ника Картера, находится теперь в моем доме в Нью-Йорке. Сойти ему за меня теперь нетрудно, помощников моих нет, Ида путешествует, а экономка слишком стара, чтобы узнать искусно загримированного негодяя. Мысль, что этот мерзавец получил возможность забраться в мой архив, что он может прочесть тайны, обладая которыми, может шантажировать на миллионы долларов, сведет меня в конце концов с ума.
— Это переходит всякие границы! — развел руками начальник полиции. — Неужели вы все еще имеете наглость утверждать…
— А, подите вы к черту! — обозлился сыщик. — Знаете ли о том, что вы величайший идиот, который когда-либо появлялся на Божьем свете? Подойдите-ка лучше ко мне, я вам шепну нечто такое, что сразу вас успокоит.
Эти слова были произнесены таким уверенным тоном, что начальник полиции невольно повиновался.
По мере продолжения беседы лицо его все больше и больше вытягивалось.
«Преступник» говорил ему о таких вещах, которые составляли тайну между ним и настоящим Ником Картером и могли быть известны только самому знаменитому сыщику.
Наконец чуть не теряя рассудок от изумления, начальник полиции прошептал:
— Господи Боже мой! Без сомнения, мистер Картер, вы мистер Картер!
— Конечно, я мистер Картер, — принужденно рассмеялся сыщик, — а мой двойник не кто иной, как убийца четырех жертв и сообщник маркизы Джиолитта, или, что то же, Коры Дюмон.
Сыщик вкратце рассказал обо всем случившемся с ним на вилле миссис Сундерлин. Когда сравнили числа, то оказалось, что Картер пролежал в беспамятстве 36 часов.
— Это была гениальная игра, — заметил Картер. — Таким образом Кора Дюмон выиграла целую неделю и успела замести все следы.
— Но зато в наших руках лжеКартер! — веселым тоном заговорил начальник полиции. — Я сейчас телеграфирую Джорджу, он немедленно явится к вам на квартиру и…
— И найдет гнездо опустевшим, — рассмеялся Картер. — Неужели вы думаете, что преступник еще в Нью-Йорке? Телефонный запрос Мак-Глусски явился для него сигналом, что игре нужно положить конец.
— Но как же тогда? — замялся начальник полиции. — Ведь я, собственно говоря, даже не имею права выпустить вас.
— Об этом не беспокойтесь, — проговорил Ник. — Пришлите ко мне коронера, я переговорю с ним, а
