– Как твое здоровье? – спросил Карганов.
– По-стариковски – хорошо, пожаловаться не могу! Вот только ноги немного изменяют подчас, а то все ничего… – ответил гость. – А ты?
– Да тоже – ничего, живу, как видишь!..
– Живешь – не унываешь, на Бога уповаешь! – шутливо заметил Вихорев.
– Да, живу, пока живется… – отозвался хозяин. Опять молчание.
– На охоту ходишь? – спросил Карганов.
– Брожу изредка… А ты ныне ходил? – осведомился Вихорев.
– Нет, брат… как-то не манит!
– Одному, конечно, не интересно… Ужо пойдем вместе! – предложил гость.
– Пойдем! – согласился Карганов.
Старики видели уже плохо, и руки у них дрожали; на охоту они ходили по привычке, как на прогулку… Эти охотники ни малейшей опасностью не угрожали ни птицам, ни зверю…
Через полчаса старики уже по-прежнему, оживленно и дружески разговаривали о том, каковы ныне будут озими, хорошо ли пойдут травы, не пострадают ли яровые хлеба от того, что давно не перепадает дождя и т. д. А по саду той порой раздавались звонкие детские голоса и сливались в одну мелодию с веселым птичьим щебетаньем… Под теплыми лучами майского солнца, в тихой, дружеской беседе старики отогревались, чувствовали себя довольными и счастливыми… Умоляющие, трогательные взгляды кротких детских глаз, да светлый и радостный майский день сделали свое дело, – смягчили озлобленные сердца, примирили враждующих.
А птички пели, – заливались на сотни ладов, тихий, легкий ветерок доносил на веранду цветочные ароматы, весь сад был залит золотистым сиянием, и голубые небеса – без тени, без единого облачка – раскидывались над цветущей, ликующей землей, разубранной по-праздничному.
– А ведь хорошо! – с чувством промолвил Карганов, указывая на землю и на небо своим длинным черным чубуком.
– Именно! – согласился его собеседник, кивнув головой.
