стал заметен разительный контраст между русскими Польшей, Грецией и Восточной Пруссией, которые восстанавливала вся империя, и брошенными и забытыми всеми остальными землями, Чехия и Сербия, апеллируя к славянскому братству, попросились в состав русского государства. А еще через два-три года с подобными просьбами выступили Норвегия, с которой Дания, занятая собственным восстановлением, только тянула всевозможные средства, и Венгрия. Все они получили такую возможность. Впрочем, Норвегию у датчан, которые не принимали участия в войне, а на последнем ее этапе даже выступили с твердым требованием убрать со своей территории все иностранные войска, русские просто выкупили. Как и совершенно ненужную им, однако просто навязанную датчанами в придачу Гренландию. К тому моменту золота у русских было уже в достатке.
Последней крупной операцией мировой войны была проведенная русской Дальневосточной армией Шанхайская десантная операция. Весной 1818 года миньцы, двумя годами ранее сумевшие выйти к Хуанхэ в районе Кайфына, успешно форсировали Хуанхэ и развернули наступление на Пекин. И циньский двор срочно запросил помощи у союзников. Русский наместник выделил в помощь защитникам Пекина казаков, а основные имеющиеся в его распоряжении силы посадил на транспортные корабли и высадил десант в районе небольшого заштатного городка Шанхай. Сделав его своей тыловой базой, русский экспедиционный корпус развернул стремительное наступление, в течение месяца продвинувшись до Сучжоу на западе, Ханьчжоу на юге и Нанкина на севере. Поскольку Нанкин считался у миньцев второй, так сказать, родовой столицей (официальной был Гуаньчжоу), те принялись срочно перебрасывать войска с северного форта, что позволило циньцам не только отбросить их войска от Пекина, но и мощным ударом выбить миньцев за Янцзы. Но выбить русских из Нанкина у миньцев не получилось, и после нескольких кровопролитных попыток они сочли за лучшее в 1820 году подписать с русскими соглашение о передаче удерживаемых ими земель в аренду сроком на 99 лет. Хотя потеря этого чрезвычайно богатого региона и нанесла серьезный удар по бюджету миньцев, они опасались, что продолжение боевых действий приведет к тому, что русские перебросят на помощь циньцам свои войска из Европы, высвободившиеся после окончания войны, и тогда на Южном Китае можно было бы смело ставить крест.
В 1919 году это соглашение было перезаключено с правительством уже нового, объединенного Китая. Причем даже сам факт объединения Китая многие исследователи склонны ставить в зависимость от нежелания правительства Южного Китая продлить аренду русскими данных территорий. Ну еще бы. Доходы с этих провинций составляли едва ли не пятую часть всего бюджета Южного Китая, и их выпадение сильно отравилось на состоянии южнокитайской казны, так что они отчаянно жаждали вернуть себе эти земли. По предположениям этих исследователей, именно вследствие сего нежелания Северный Китай получил в 1911 году обширные субсидии от русских, позволившие ему перевооружить армию и в последовавшей восьмилетней войне полностью сокрушить Южный Китай. После чего спокойно подписал с русскими договор о продлении срока аренды этих богатейших провинций еще на 99 лет. Что ж, за помощь положено платить, а ошибки политиков всегда имеют самую высокую цену.
В 1819–1825 годах от находящейся на наследием издыхании Великобритании, в блестящем флоте которой к окончанию войны оставалось на плаву всего около полутора десятков боевых кораблей (впрочем, в русском флоте положение было ненамного лучше, а большинство флотов остальных государств представляли собой от одного до дюжины вооруженных гражданских пароходов, пригодных только для прибрежного плавания), отделились Индия и Ирландия, из которых англичане всю войну качали и качали ресурсы. А Канада, удержать которую в составе империи англичане смогли только полным забвением канадских «шалостей» во время войны и предоставлением самой широчайшей автономии, в 1831 году совершила просто вызывающий шаг, заключив с врагом метрополии Россией договор о дружбе и взаимопомощи.
Восстановление России после мировой войны шло куда более быстрыми темпами, чем в остальных странах. Во многом вследствие того, что русские ощущали себя победителями, несмотря на то что война вроде как завершилась сама по себе — не определив, кто выиграл, кто проиграл. В конце концов, планы, которые ставили перед собой члены Антирусского договора, не были исполнены. Более того, территория страны в результате этой войны резко увеличилась. Изрядно обезлюдевшие территории Турции и Ирана, оказавшиеся в составе русского государства, снова были предложены к заселению по уже опробованному принципу освобождения от налогов и предоставления субсидий. Деньги на это появились благодаря тому, что сначала в Сибири, а затем на Аляске и на севере Американского рога были обнаружены крупные запасы золота. Впрочем, в первую очередь эти находки вызвали резкий рост населения именно тех территорий, на которых и было обнаружено золото.
Но и на вновь присоединенные территории переселилось около пятнадцати миллионов человек, причем русских было не более трети. Еще треть переселившихся были из Чехии, Сербии, Венгрии и Норвегии — положенные, как русским подданным, субсидии им показались просто манной небесной. А остальные приехали из других стран разоренной и обессиленной Европы. Для этих людей сам факт принятия русского подданства, которое на этих землях предоставлялось практически сразу же, а во всех других местах только через пять лет (сразу после войны русские ввели такое ограничение) и по ходатайству церковных общин, а также полное освобождение от налогов, которые в Европе, наоборот, стали совершенно неподъемными, уже был могучим стимулом.
К ставшим в результате войны русскими внутренними водоемами Черному и Каспийскому морям теперь стало возможно отнести и Персидский залив. В 1835 году русские выкупили у Саудов и иранцев еще по двести верст побережья Персидского залива в районе Басры, кроме того, что уже было захвачено, а также когда-то бывший во владении португальцев полуостров Мусандам и прилегающие к нему территории. На полуострове была заложена крупная военная база. И если насчет побережья пришлось поторговаться, то полуостров Мусандам Сауды продали с огромной радостью. Даже увязали контракт на его покупку с продажей своей части побережья и не позволили отказаться ни от одного квадратного километра бывших португальских владений. Да еще и прирезали землицы. В конце концов русские уступили. И эмир Сауд в своем верблюжьем шатре прыгал по подушкам от радости. Получить за сто тысяч квадратных километров бесплодных и почти безлюдных песков миллион рублей золотом — воистину, Аллах благоволит правоверным!
Эту бесполезную трату денег заметили и в российском обществе, и она, естественно, вызвала негативную реакцию. Необходимость военной базы в этом месте никем не оспаривалась, но для нее хватило бы и ста квадратных километров. Зачем купили сто тысяч? Ну и что, что Сауды меньше не продавали. Убедили бы! Оправдания, что запас, мол, карман не тянет, а золота и так много — как бы ненароком не повторить судьбу средневековой Испании, категорично именовались детским лепетом. И так продолжалось до тех пор, пока в бесплодных песках не были обнаружены гигантские запасы нефти.
Впрочем, в то время землю покупали активно. Так, кроме Норвегии и побережья Персидского залива у египтян, которые вроде как стали чуть ли не метрополией рассыпающейся державы османов, был приобретен граничивший с Палестиной, вновь ставшей русской после тихой эвакуации французского оккупационного отряда, к концу войны насчитывавшего всего сто тридцать солдат, Синайский полуостров. Причем южная граница приобретения была заранее и очень точно нанесена на карту русскими розмыслами и гидрографа-ми, предварительно три с лишним года поработавшими в этом районе. Через пять лет после приобретения, в 1837 году, в версте-другой от границы началась прокладка давно задуманного Суэцкого канала. Правда, и там русские были не против приобрести всего лишь одну, максимум две тысячи квадратных- километров, но египтяне уперлись так же, как и Сауды.
Так что золото через крупнейшие инфраструктурные. проекты в этот период русские утилизировали очень активно. Например, именно в 30-х — 40-х все царевы дороги стали мощеными. Причем на этот раз работы проводились не пленными или холопами, а наемными рабочими, среди которых опять же существенную часть составляли иностранцы, приехавшие на заработки. Впрочем, многие из них после окончания работ остались в России. И вообще, иммиграция из Европы в период сразу после мировой войны была очень. активной.
В 1832 году после смерти императора Священной Римской империи Эммануила Августа I совет курфюрстов империи неожиданно обратился к Федору IV, как главе имперских ленов — Восточной Пруссии, Чехии и Венгрии, с просьбой возложить на себя корону императоров Священной Римской империи германской нации. О причинах этого решения историки гадают до сих пор. Возможно, это была попытка хоть как-то присоединиться к русскому «золотому пирогу>. Возможно, часть голосовавших князей
