расстегнутым. Да и голову с его колен я и не собиралась убирать.
— Я вам не помешал?
— А очень старался? — Отвечаю, медленно застегивая пуговки, но даже и не подумав встать. — Лучше скажи, как у тебя с Женькой? Поцеловаться хоть успели?
— Ну ты! — Несколько испуганно оглядывается на Диму. — При папе...
— Обязательно при папе. Или ты презервативы в аптеку сам пойдешь покупать?
— Ну-у-у...
— Я это к чему. Женька у нас девочка тихая, наивная, — ага, о Женькиной "образованности" умолчим, а сиропчику добавим, — и нуждается в разумной мужской защите. Поэтому о том, чтобы вы не залетели, думать тебе.
— С чего ты взяла, что Женя будет со мной, ну...
— Я же вроде как ее подружка. И ты ей нравился. Если сегодня ничего не испортил. Домой проводил?
— Проводил.
— Вот и хорошо. Садись чай пить, мы тебе кекса оставили, и в холодильнике сметана есть.
У Витьки не вышло получить удовольствие от еды: все оглядывался то на Диму, то на меня, и заглатывал кусочки кекса, явно торопясь.
— Ну, это... я пойду, прогуляюсь немного. — Отставляет в сторону стакан.
Смотрю на него, слегка приподняв бровь.
— Не намерзся еще?
— Нет. Там тепло...
— Тогда сможешь меня проводить? А то темно уже.
Витька кивает, но тут встрепенулся Дима, тихо сидевший в уголке во время нашего с Витькой диалога.
— Маша. Я тебя могу проводить.
— Дима, нет. Вот это будет неправильно. Тем более, что нам с Витькой поговорить надо.
Ушла переодеваться в Димину комнату. Но дверь звуки совсем не задерживает. Надо будет учесть на будущее.
— Папа, у вас... серьезно?
— Не знаю Витька, не знаю...
Не вовремя разговор, да что делать. Быстро поправляю школьное платье и выхожу к ребятам.
— Все. Я готова.
На темной ночной улице, под моросящим то ли дождем, то ли снегом Витька решился продолжить прерванный разговор. Но только уже со мной.
— То есть ты теперь станешь типа моей ма... чехой? — примеряет на себя новую роль, а мне — слово из сказок, и — обалдевает.
— А ты против? Хотел бы кого-нибудь другого?
— Нет. Ты хоть не сюсюкаешь, как эти, из папиного магазина.
Приятно, когда выгодно отличаешься от окружения.
— Тогда поможешь нам? Надо, чтоб все считали, что я бегаю за тобой.
— Все? Женя...
— Насчет Жени не беспокойся, я сама с нею поговорю. — Да, поговорить точно придется, а то еще ляпнет что-нибудь про грелки и хороших мальчиков.
Попрощались уже у двери квартиры, хотя Витька порывался слинять раньше. Специально, чтобы мама видела — меня проводили. И проводил именно Витька.
Мама только всплескивала руками: "Какой хороший мальчик". Вот "хулиган" Витька и удостоился этого титула. Папа с подозрением прищурился и поманил в кабинет. Ну, что еще?
— Давай рассказывай, с кем целовалась? Только правду. Про Витьку можешь даже и не пытайся врать.
— Папа, ну что за вопросы? Почему обязательно "целовалась"?
Папа молча подает мне зеркало. Смотрю в него — ой-ей. По губам размазана та самая импортная помада. М-да, это я засыпалась. Достаю платок и начинаю оттирать помаду с губ.
— Про Витьку не говорить — потому что он не измазан? — Папа кивает.
— Даже ни следочка. Так с кем?
Вздыхаю. Говорить — не говорить. Все равно ведь вычислит, лучше сразу заручиться поддержкой.
— С его отцом.
— Но ведь он же взрослый!
— И чем это плохо?
— Ну, размеры...
— Папа! Не держи меня за дуру! Ты же хирург, к вам часто привозили с повреждениями от... не соответствующего размера?
— М-да. Поймала. Редко, и только если толкали что-то уж совсем несообразное, типа пивной бутылки.
— Вот видишь.
— Но пойми, у него женщин наверняка было...
— Папа, еще раз спрашиваю: чем это плохо? Тем, что действовать будет более умело?
— Ну, вдруг зараза какая...
— Он в продуктовом работает, у них у всех санитарные карточки и медосмотры. Сам знаешь.
— Ладно, уговорила. Ты сказала "будет действовать", то есть еще не? Презервативы, я видел, ты взяла.
— "Еще не". А взяла на всякий случай. Но Дима нормально себя контролирует.
— Может, просто боится, ведь, если что, ему будет "рецидив", да еще какой.
— Папа! "Если что", я буду выгораживать его всеми способами. Всеми! Не считаясь со своей репутацией.
— Все так серьезно? Но тогда... он ведь уже стар будет, когда ты еще только красавицей станешь.
— Все серьезно, но не в том смысле, что мы обязательно проживем вместе до самой смерти. Просто ты воспитал меня так, что совесть у меня есть. И еще, как там, "мы в ответе за тех, кого приручили". Понимаешь? Его выбрала я, решение — мое.
— Могла бы выбрать кого-нибудь попроще.
— А мне понравился именно Дима.
— Все-таки влюбилась...
— Пусть так.
— Ладно, иди уж. Сегодня у мамы тоже праздник, она тебя ждала, не садилась ужинать.
Дальше вечер прошел так, как и все вечера восьмого марта у нас в семье. Свечи, романтическая атмосфера, шампанское и цветы в вазе. По забавному стечению обстоятельств — точно такие же розы. Папа с мамой, похоже, вспоминали что-то свое. Мама явно была где-то не здесь и лишь папа иногда вздыхал, бросая взгляд на меня.
Четверг прошел спокойно, Женя и Витька старательно делали вид, будто ничего не произошло и вообще все идет как обычно. Ну-ну... а быстрые взгляды в сторону друг друга, это, конечно, совершенно случайно. Но в пятницу Женька не выдержала и поглядывала на меня к обидой и некоторым вызовом, а после второго урока явно искала встречи. Что же, устроим...
— Это ты не даешь Витьке со мной встречаться?
— С чего бы? Я очень даже "за", если у вас все хорошо сложится.
— Ты ему ничего не говорила?
— О тебе? Нет. — Эх, Женя, Женя, не умеешь ты вопросы задавать. Захоти я отвадить Витьку от других девчонок, ух точно не называла бы никого конкретно.
— То есть он меня не любит... — заблестели слезы, опустила голову, чтоб не видели.
— Э-э... Не поняла.
— Как же! Я думала, это ты ему не даешь ко мне подойти и куда-нибудь пригласить. А оказывается, он сам. Значит — не любит.
С трудом удерживаюсь, чтобы тихо не сползти по стеночке. В мыслях нормальных слов уже нет, одни выражения. Откуда она это взяла? Из кино? Из книжек? Неважно. Сейчас я особенно остро чувствую стену возраста между нами. Все-таки я была не права, считая, что возраст — это только видение исключений. Нет! Это в первую очередь осознание правил, шаблонов. Когда ты сама начинаешь повторять движения предписанного шаблоном танца, предписанных мыслей и рассуждений. Но если я хочу, чтобы рядом со мной были умные люди и друзья, которым можно доверять, мне придется за шиворот вытаскивать их из детства.
— Как он может тебя любить, если вы только в кино один раз сходили? Вы же почти не знакомы.
— Да... А сколько раз надо сходить в кино, чтобы он меня полюбил?
Непробиваемо. Впрочем, а чего я хотела?
— Зачем в кино? В субботу от школы будет автобусная экскурсия "по литературным местам". На полтора дня! С ночевкой в пионерлагере. Да и в автобусе кресла по два стоят...
— А-ах! Но-о... Он же меня не приглашал...
— Давай так: после уроков сегодня все вместе идем в кафе-мороженое, которое в парке. А там мы из него обещание по поездке вытрясем.
— Спасибо, — Женька улыбается сквозь слезы. — Ты настоящая подруга. Извини, что сомневалась...
Из крайности в крайность, маятник. Хотя как иначе, если она просто перебирает шаблоны. И запихивает меня то в образ "разлучницы", то в "настоящие подруги". Если ситуация не влезает в один, но ее можно загнать, пусть даже с помощью молотка, в другой, значит, так тому и быть. Стоит только помнить, что из "настоящих подруг" в "предательницы" вылететь столь же легко.
Прогулка как-то сразу не заладилась. Витька стеснялся, насупился и молчал, Женька, наоборот, трещала, не умолкая, о бусах из настоящего жемчуга, в которых пришла на урок Елена Петровна. От чего Витька мрачнел еще больше. Оно и понятно, Женька, может, и не имеет в виду ничего такого, но слишком уж явно звучит среди слов мысль "хочу бусы". И "полагается" понравившейся девушке их подарить, что для Витьки очевидно невозможно. А кстати, откуда я-то взяла все эти "полагается"? Ведь знаю же, но откуда? Телевизор? Книги? Кино? Одноклассники? Пожалуй, все же кино и одноклассники. И Витька явно знает, но, в отличие от меня, считает само собой разумеющимся. Фигуры танца с предписанными движениями, что там должно стать следующим? Какое-нибудь очевидное безумство...
— Ой, глядите, тир работает... — Женька тянет нас в дальний угол парка. Рядом с тиром, который действительно работает, трое подростков устроились на сдвинутых лавочках и распивают бутылочку. То есть уже распили, и сейчас обдумывают программу приключений. Женьке что, неприятностей хочется?
— Жень, по-моему, туда лучше не ходить. Видишь? — Киваю на компанию.
— Да-а? А я пострелять хочу... Неужели же нас Витя не защитит? А? — в глазах лихорадочный блеск. Все понятно, сюжет в голове, "танец" управляет головой, ногами и языком. А думать кто будет? Впрочем, что это я? Опять ожидаю взрослости там, где ее быть не может. Витька расправил плечи, набычился, глаза стали застывшими, неживыми.
— Нет проблем, девочки. Если что, я
