владелец мыса тоже норлок.
Сульг не стал говорить ему, что именно по этой причине они и обходили Холодный мыс десятой дорогой. Но Фарах ему понравился: старый воин ни о чем не спрашивал, ожидая, очевидно, что соплеменники, если захотят, сами расскажут о себе то, что сочтут нужным. Сульг, скрытный, как все норлоки, всегда особенно ценил в других это качество. Он подумал и решился поговорить с Фарахом откровенно — в конце концов, если тот велит им убираться из усадьбы, большой беды не случится. Но, услыхав о бессрочном изгнании с родной земли, хозяин поместья только повел могучими плечами.
— Куда катится наш мир? — спросил он сердито и почесал черешком трубки в копне седых кудрей. — Скольких вы там положили? Пятерых? Хех... всего-то... Скоро от выпускников нашей школы будут требовать умения вышивать, не иначе... — Он нахмурил густые брови и закусил трубку крепкими зубами. — Конечно, Наставник уже стар, поэтому он не смог отстоять вас. Очень стар... а что, замену ему так и не нашли?
Он оглядел норлоков и произнес решительно:
— Хорошо. Здесь, на моем мысе вы всегда желанные гости.
Дом Фараха и Инес находился на небольшом холме: высокий и просторный, с выцветшими светло- коричневыми стенами и зелеными ставнями, с покатой крышей, покрытой буро-красной черепицей Он стоял неподалеку от моря, в окружении небольшого сада. Весной и летом с двух просторных веранд открывался прекрасный вид на зеленую долину, небольшой лес и крошечную бухту. Сейчас же, в ожидании холодов, двери, ведущие на веранды, были закрыты на зиму и для большего тепла забиты рогожами. Ветер гонял по деревянному полу ворохи пестрых промерзших листьев, усыпая ими скамейки и лестницу, ведущую с нижней веранды в сад, где облетевшие деревья сгибались под порывами осеннего шквала.
Из окон второго этажа открывался вид на весь Холодный мыс. Деревня была небольшой: несколько улиц, тянущихся к причалу, приземистые крепкие дома с черными крышами, уже покрытыми инеем, запорошенные первым снежком огороды с грядками, укрытыми соломенными щитами. Почти в каждом дворе виднелись заготовленные на зиму кучи хвороста. Хозяин Холодного мыса, получив когда-то в свое распоряжение это небольшое селение, прежде всего озаботился его безопасностью — вокруг деревни возвышался прочный бревенчатый забор, а крепкие ворота на ночь запирались. Пока что агрхи ни разу не заглядывали на Холодный мыс, но Фарах предпочитал быть готовым к таким визитам заранее.
В этот раз, он, несмотря на сумерки, издалека заметил приближающихся к усадьбе всадников и сам вышел встречать их на крыльцо дома. В наброшенной на плечи мохнатой куртке из медвежьей шкуры — старый воин и сам похож был на медведя, старого и седого, но все еще опасного и полного сил. Покусывая зубами неизменную трубку, сдвинув седые брови, он стоял на крыльце, глядя на подъезжаюших норлоков, и холодный ветер с моря трепал его седую шевелюру.
— Наконец-то! — проговорил Фарах, с довольным видом оглядывая каждого. Серые глаза его весело блестели в предвкушении длинных вечеров с интересными разговорами и новостями. Потом он заметил, что Тиларм и Кейси поддерживают Азаха, нахмурился и коротко бросил что-то мальчишке-слуге. Тот мгновенно исчез, как сквозь землю провалился.
— А я уж думал зимовать в этот год без вас! Давненько не заглядывали! Что и говорить, вовремя появились: со дня на день закроем на зиму ворота усадьбы. Пора бы это давно сделать, да я все дожидался, может, нагрянете? И вот, не ошибся! Что с Азахом? Несите его в дом!
Илам помог товарищу осторожно слезть с лошади.
— Ранен неделю назад, — сообщил Сульг, покидая седло. — Потерял много крови.
— Понятно, — ответил Фарах. — Уже послал за лекаркой. Эй, кто там! Примите лошадей! Хорошо, что приехали, я рад!
И от избытка чувств он хлопнул Сульга по спине так, что тот едва удержался на ногах.
— Расскажешь новости, а то до нашей глуши мало что доходит! Все больше слухи, один другого чуднее! Идите в дом!
Он проследил, чтобы увели лошадей, и вслед за гостями поднялся на широкое крыльцо с белыми резными перилами. Норлоки миновали небольшой полутемный холл и оказались в теплом зале, расположенном неподалеку от кухни. В очаге горел огонь, приятно пахло домом: свежим хлебом, горящим торфом, яблоками и воском.
— Располагайтесь, — бросил Фарах, отдавая множество коротких приказаний своей немногочисленной челяди. — Сейчас велю нагреть для вас воды. Кейси, вы с Азахом устраивайтесь в комнате возле веранды: вашу прошлогоднюю пришлось перестраивать, и мы не успели управиться до холодов. Сейчас расседлают лошадей и принесут сумки...
Сульг, сидя на скамье возле очага, устало улыбнулся, слушая энергичный голос хозяина мыса, наслаждаясь теплом и непривычным чувством безопасности.
Хлопнула дверь, в холле раздались голоса, и появилась лекарка, сгорбленная старуха, низенькая и толстая, укутанная в теплую серую шаль, явно не из норлоков. Она повесила у входа зимний плащ, размотала шаль, сбросила деревянные башмаки и босиком пошлепала по чистому некрашеному полу вслед за мальчиком-слугой.
Сульг проводил ее сумрачным взглядом и вопросительно глянул на Фараха.
— Лекарка. Она из рютхи. — пояснил тот. — Но дело свое знает. Живет тут уже давно... сколько ж лет уже? Подольше меня, пожалуй... Рютхи — неплохой народ, трудолюбивый и старательный, поглядел бы ты, какие овощи они ухитряются выращивать на нашей скудной земле! Как это им удается — ума не приложу. На Холодном мысе их всего несколько семей... живут очень замкнуто. Ладно, иди, переодевайся. Сейчас будем есть. Ты в комнате с Тирком, как обычно. А что, правда, что в Лутаке снова начали чеканить галеоны?
— Правда, — кивнул Сульг, совершенно разомлевший от тепла. Он собирался с силами, чтобы подняться и дойти до своей комнаты. — Я видел. У меня есть несколько, покажу. Я нарочно захватил, знал, что тебе будет любопытно. Ну и еще кое-что, разные интересные вещи. И новости, целая куча новостей. Как здоровье Инес?
— Поправилась. После рождения дочки хворала... лекарка поставила на ноги, вот эта самая. — Фарах ткнул трубкой в сторону лестницы, по которой поднялась женщина-рютхи. — Дочка вышла на славу. Вот увидишь ее завтра! — Он почесал трубкой в затылке и довольно засопел.
Сульг засмеялся. Он попытался подняться — к его удивлению, это удалось ему с трудом.
— Иди, — махнул Фарах рукой с зажатой в ладони погасшей трубкой. — Ты еле на ногах держишься. Потом поговорим. А я сейчас перетолкую с лекаркой. Да там уже, небось, Тиларм ее пытает!
— Сейчас. Сперва хочу поздороваться с Инес. Сам понимаешь, что будет, если я этого не сделаю!
— М-да... — глубокомысленно сказал Фарах. — Это точно...
Норлоки ознакомились с крутым характером хозяйки дома в первый же свой приезд на Холодный Мыс и с тех пор слегка ее побаивались, несмотря на то, что Инес бывала очень довольна, когда они приезжали. Она понимала, что зимой, когда в усадьбе заканчивались все хлопоты, мужу становилось скучновато: его кипучая энергия не находила себе выхода. С приездом гостей все менялось: глаза Фараха снова начинали блестеть, и он вел себя так, словно сбросил с плеч добрую половину прожитых лет.
Больше всего норлоков огорчало то, что каждый раз с их приездом по распоряжению Инес из дома мгновенно исчезала вся молодая женская прислуга, оставалась лишь старая Дари, крепкая высокая старуха с пронзительным взглядом круглых серых глаз и орлиным носом. Седые космы, выбивающиеся из сколотого деревянным гребнем пучка, придавали ей необыкновенное сходство с колдуньей из детских сказок. Дари нянчила Инес в родительском доме, потом последовала за ней на Холодный мыс и жила здесь уже много лет, крепко держа челядь в ежовых рукавицах. К приезду норлоков она относилась неодобрительно и демонстрировала это так явно, что даже Тиларм вынужден был признать как-то, что у Дари отвратительный характер.
— Какое счастье, что эта старая карга глуховата, — втихомолку бубнил Илам, поднимаясь по лестнице вслед за остальными в отведенные им комнаты на втором этаже. — А то бы услышала о себе много интересного... А куда делись все остальные? Инес сказала, что прислуживать нам будут Дари и мальчишка Ютис. Замечательно, а? — Внизу хлопнула дверь, послышался голос Инес, и Илам испуганно притих. — Я рассчитывал на другое! — прошипел он.
— Сохраняй хотя бы остатки совести и уважения к хозяйке, — елейным тоном усовестил его Кейси. — Не хватало еще заводить шашни у нее прямо под носом!
