прекрасно знает и сигнал отключил вполне осознанно.
— Когда я уходил, — доложил Морган, — собирались по общекорабельной вас вызывать. После того, как с распечатками ознакомятся. Вы лучше сейчас идите, там знакомиться особо не с чем.
— Вы это о чем? — сладким голосом осведомился шумер, делая вид, что добрых трех десятков навостривших уши женщин вокруг него не существует.
Мне было и смешно, и любопытно до смерти.
Ценкович — прелесть. Ну, знаете, бывают такие чудесные старые хрены, про которых думаешь — ах, если бы он был моложе хоть лет на двадцать! Беда в том, что свое обаяние они приобретают именно с возрастом. В молодости местер Ценкович наверняка был унылой чернявой жердью. Шумные здоровяки вроде Моргана к старости резко скучнеют и начинают пить…
А вот мастеров в старости я просто не представляю. Мастер Михаль казался мне всего лишь уставшим, не выспавшимся, а седина ничего не значила.
Дитрих, разменявший восьмой десяток…
— Об адмирале Захарове, — со значением произнес Морган. По-русски он говорил еще хуже меня, несмотря на продолжительную работу в компании двух уральцев в бытность свою «стратегическим». Может, просто не мог избавиться от акцента, — и прозвучало «Закхарофф».
Семитерранки засмеялись. Добрая половина — молодые и привлекательные, все как на подбор — стройные, и местер Стюарт насупился.
— Сигнал поймали? — продолжал уточнять Элия Наумович. — Или местер Терадзава?…
— Местер Ценкович, — мрачно перебил Морган. — Командующему требуется ваша консультация. Как ксенолога.
— Поверю вам на слово, как корсару, — съязвил ассириец.
Я не успела удивиться тому, откуда Ценковичу известна биография Моргана. И почему такие щекотливые подробности он без стеснения сообщает публике. Ксенолог продолжил:
— Милые местры, позвольте представить вам полномочного представителя начальника альтернативной республики Дикий Порт.
Если б я уже не сидела — я бы села.
От королев красоты тоже иногда случается польза.
Повстречавшись с ней в коридоре, я долго и с натугой пыталась вспомнить, где же я видела это лицо. Естественно, предположила, что мы встречались в Академии. Но она явно была младше меня. А я, в отличие от Инги, после окончания курса Джеймсон не навещала. Чувство ускользающего узнавания преследовало. Я припоминала коллективные задания, репортажи о выпусках Академии, о награждениях операторов… короче, все, что угодно, кроме конкурса «Мисс Вселенная».
Не интересуюсь.
А ее я видела в новостях из-за скандала, случившегося, когда «мисс Терра-7», только что надевшая венец самой красивой женщины человечества, отказалась от контракта с модельным агентством. Любым. Не знаю, зачем она вообще участвовала в конкурсе. Возможно, ради шутки. Наверняка в пятнадцать лет, поступая в Джеймсон, она не была такой красивой, как в девятнадцать. Не думала о карьере модели. И в Академию шла, испытывая жгучее желание попасть туда. Если бы она по-настоящему не хотела быть экстрим-оператором, нукта никогда не выбрал бы ее.
Златокудрая наяда Катя Аникеева, ослепительная не только в гриме на экране, но и в жизни, заступила дорогу бедняге Моргану, полномочному представителю пиратского короля. И потребовала объяснений. Полномочный попытался скрыться. Не нашел моральных сил. Я подумала, что наяде стоило бы работать следователем, а не оператором, — такой правильный допрос она устроила.
Нестыковочка относительно того, когда Морган успел так подняться в иерархии Дикого Порта, чтобы стать представителем его главы, отпала. В дипломатическую миссию местер Стюарт был отправлен именно потому, что ничего не успел. «Не успел совершить противоправных действий. И не за что меня сажать», — отчитался допрашиваемый.
Значит, он врал.
Мне.
Врал, мерзавец, и лапшу на уши вешал!
— Морган! — окликнула я.
Полномочный представитель с натугой выпутался из золотых кос королевы и вцепился глазами в меня. В окружении поджарых невысоких женщин он выглядел еще больше и могучей, чем когда-либо. При этом был растерян и взъерошен. Чудное зрелище.
Инга подняла бровь. Катя склонила голову грациозным движением сиамской кошки.
Я подумала, что женское царство Моргана угнетает. А уж будь тут наши драконы…
— Яна, — сказал он обреченно. — Привет… Ну вот. Я же обещал зайти. Я, между прочим, только для этого и зашел. Увидел тут деда этого сволочного, блин… надо было повременить…
Улыбнулся. Виновато, криво, опустив голову.
И я увидела, что половина моргановых зубов — ровная и белая, вторая половина — тоже ровная и белая, но слева зубы второй очереди, то есть нормальные постоянные, а справа — третьей, выращенные искусственно. И лицо самую малость асимметричное. Надбровные дуги на разной высоте, выступ скулы слева очерчен яснее…
Крепко же его покорежило когда-то. И почему я раньше этого не замечала?
— Ладно, — сказала я подчеркнуто спокойно. С моим лицом несложно научиться владеть голосом. Ни на что другое можно не отвлекаться. — Ты лучше рассказывай, раз начал.
