Переключались виды капитанских мостиков, рубок, коридоров разных кораблей. Изредка вступал голос диктора, пояснял детали. Забегал вперед, объяснял происходящее: это пока было единственное, что отличало фильм от просто набора записей камер.
Не только ррит контролировали свой пиратский флот.
Почти весь флот чийенкее, модернизированный по рритским технологиям, отправился указывать х’манкам их место. Пока наши эскадры во главе с «Гагариным» угрожающе красовались перед ррит, маня их, словно ос на медовый слиток, Дикий Порт, чьим начальником был человек, предпринял собственную атаку.
На Чиинн-йенкьи.
Гиперы богатейших пиратов смогли даже пройти сквозь планетарную защиту и пострелять по мирным жителям.
Воины-чийенки взвыли, прокляли все на свете, и в первую очередь — своих союзников ррит. Уйти все разом они не могли, это влекло однозначное поражение. Но и оставить Матерь Чийенкее в опасности было выше их сил.
…превосходство врага по численности было минимальным. Люди уступали в маневренности, но выигрывали в атаке. Чаши весов трепетали рядом. За кормами судов, прекрасная, возлюбленная, немыслимо драгоценная, сияла Древняя Земля.
В трех днях пути от сердца Ареала ракетоносный фрегат «Махешвара» открыл огонь по врагу.
Архив флагмана эскадры, к которой был приписан корабль, сохранил записи передач. Последним, что сказал капитан ракетоносца перед взрывом двигателей, было: «Х’манки побеждают».
Это обычное дело: использовать последние минуты записи бортовых камер. Не постановочные взрывы, не режиссированные смерти. Не поддельные эмоции. Это заставляет сердце подкатывать к горлу, дыхание — сбиваться, губы — пересыхать. Людям нравится такое смотреть. Мне тоже нравилось когда-то. В детстве. А теперь мне хочется, как маленькой, закрыть глаза и заткнуть уши. Когда гибнут свои…
По крайней мере, длилось недолго.
На экране вновь мелькнул адмиральский визуализатор. Ужасающая картина смешения флотов разных цивилизаций. Знакомые, акульи и птичьи, очертания наших судов, — и чужое. Враждебное. На физиологическом, до-сознательном уровне жуткое. Несмотря на кажущуюся привычку. Иной разум…
Почти мирный, почти тихий кадр: мостик «Юрия Гагарина». Адмирал Захаров, прямой и строгий, другие люди в форме, немолодые, в высоких чинах…
Экран капитанской связи.
Как только я увидела этот экран, мигом поняла, что за сцена сейчас будет. Эффект неожиданности пропал. А вот ощущения тех, кто ни сном, ни духом не ведал, что существует человек по имени Морган Стюарт, с некой миссией прибывший на борт флагмана…
Нет, я не права.
Относительно эффекта неожиданности.
Такого не ждала даже я.
Дитрих тихо засмеялся, когда я стиснула его пальцы.
Знаете, иной раз говорят, «казалось, что мертвые поднялись из могил, чтобы встать плечом к плечу с живыми». Какое-то мгновение я готова была поверить в то, что так и есть. Слишком невероятно. Невозможно.
Пожалуй, меня должны были одолеть философские мысли. Но я просто сидела в постели с разинутым ртом и смотрела, пока там, на листке электронной бумаги, тридцать часов назад, пытались наладить связь. Там, в кадре, на одном из щитовых экранов крутилась трехмерная модель, позволяя разглядеть себя во всей красе.
Этот тип тяжелых крейсеров считался устаревшим уже к концу Великой войны. Сначала их звали «звездочками», потом «бегемотами», потом «старушками». Потом привели к орбитальным докам Марса или Терры-7 и распилили на металл. Кажется, где-то на дальних гарнизонах оставались одна или две единицы, но лишь там, куда не доходило финансирование. Огромные, неповоротливые, бестолковые махины, зачастую не успевающие прицелиться по верткому противнику, но чудовищно мощные. Несокрушимые.
«Тодесстерны».
Они появились из ниоткуда. Они всего-навсего вышли из мерцания, но казалось, что вынырнули из прошлого. На эту модель никогда не ставили гипертехнологичные двигатели. Их просто не было тогда. Да и не понесет один двигатель такое чудовище, нужно не меньше трех на каждый корабль… сколько же стоило переоснащение?!
Капитанский экран словно вспыхнул — белое сияние, наполнявшее помещение по ту сторону, захлестнуло мостик суперкрейсера.
— На связи Дикий Порт…
Это сказал человек, а не компьютер, и сказал неуверенно. Механический интеллект недоумевал: он должен был знать номер планеты, ее название или хотя бы Ареал ее нахождения, если вызывала другая цивилизация. По этому миру сведений не было.
Никаких.
Невыразительное, узкое и узкоглазое, идольское лицо было до странности похоже на лицо Верховного командующего Камимуры, но этот человек носил длинные волосы, — почти полностью седые, — и штатский белый костюм. Глаза — как черные провалы дул в щелях бойниц.
Семитерранин по фамилии Захаров смотрел в экран.
Стоя.
