ее семья, и все же…
Она никогда ничего подобного не испытывала, и это причиняло ей боль.
— Сестренка, ты в порядке?
Она кивнула своему брату Кайлу, который остановился рядом с ней.
— У меня начинает болеть голова.
— Хочешь, я принесу тебе чего-нибудь?
Глядя на его юношеское лицо, она улыбнулась. Он был самым любимым из ее братьев.
— Все хорошо, малыш. Думаю, я пойду и прилягу на несколько минут. Скажи маме, что я скоро вернусь.
— Лады.
Она сжала его руку и направилась из бара в прилегающий к нему дом, где они жили. Сегодня в нем было непривычно тихо, так как все были в баре. Это было единственное время, когда дом по-настоящему затихал.
Эйми поднялась в свою комнату. Распахнув дверь, она застыла, почувствовав знакомый запах.
Фэнг.
С колотящимся сердцем она захлопнула за собой дверь и огляделась. Его не было. Ей захотелось плакать… пока она не поняла, что у комода с зеркалом запах был все еще сильным.
Эйми заглянула под стопку бумаг и нашла маленькую коробочку. Поднеся ее к носу, она вдохнула неповторимый запах Фэнга. Она так по нему скучала. Со слезящимися глазами Эйми развернула подарок и обнаружила в коробочке маленький медальон. На передней его части была лапа медведя, обхватывающая бриллиант, на задней — лапа волка. Но от того, что она увидела внутри, у нее потекли слезы.
Это был кусочек его меха. Эйми всхлипнула. Животные не разбрасываются такими вещами. По этому кусочку враг мог проследить его даже сквозь время.
Однако он достаточно ей доверял, чтобы подарить частичку себя. Ничто не трогало ее больше.
Она дрожащей рукой закрыла медальон и повесила на шею. Длинная цепочка опустилась ей между грудей, и она заправила его в бюстгальтер, чтобы хранить как можно ближе к сердцу и вдали от глаз посторонних.
Когда Эйми вновь взяла в руки коробочку, она поняла, что на дне лежит записка. Развернув ее, она улыбнулась типичному для Фэнга замечанию.
Никакого тебе «Я тебя люблю», ничего слезливого или романтического. Просто краткая, четкая правда.
— Я тоже по тебе скучаю, — выдохнула она, пытаясь сдержать поток слез. Подняв глаза, она увидела отпечаток ладони на зеркале.
Ладони Фэнга.
Эйми подняла руку и прижала ее к отпечатку.
— Когда-нибудь, Фэнг. Когда-нибудь…
Фэнг, наблюдавший за Эйми через окно, моргнул. В облике волка он смог стать неразличимым на фоне темнеющего неба. Он так хотел прикоснуться к ней, но знал, что этого делать не стоит. Само его присутствие рядом ставило ее под удар.
С разрывающимся от боли сердцем, он попятился назад и потрусил вдоль линии горизонта, пока между ними не оказалось достаточное расстояние, чтобы он мог принять человеческий облик, усилием мысли материализовать на себе одежду, в которой был до этого, и спуститься вниз. Он направился к тому месту, где оставил свой мотоцикл «Сузуки GSX-R», надел шлем, завел мотор и поехал домой ночевать.
Ему тяжело было находиться рядом со своей семьей, когда все, чего он хотел, — быть с Эйми. Его брат был везучим волком. Человеческая суженая Вейна, Брайд, приняла его, и мойры объявили их парой на всю жизнь.
Если бы только это было возможно для медведицы и волка. Вздохнув, Фэнг припарковал мотоцикл и вошел в дом через боковую дверь.
Брайд к Рождеству украсила весь дом. Повсюду были колокольчики, ветки падуба и пуансетии. Бросив ключи на столешницу, он услышал доносившийся сверху смех. В дверях появился его брат Фьюри. Он склонил голову, а затем издал горловой волчий звук.
— Прежде, чем приблизиться к Вейну, тебе лучше смыть с себя запах медведицы. Зайдешь туда с таким ароматом, и он с тебя шкуру сдерет.
Фэнг хотел было сказать ему, куда он может пойти со своим советом. Меньше всего ему хотелось избавляться от запаха Эйми, но ведь это было Рождество — время покоя и воссоединения с семьей.
— Спущусь через пару минут.
Фьюри кивнул, и Фэнг направился к лестнице в задней части дома. Фьюри так сочувствовал брату. Была бы его воля, он вручил бы ему Эйми на блюдечке, но этому было не суждено сбыться. Медведи не потерпят, что их единственная дочь связалась с волком. Это просто было не принято. А если этого не потребуют мойры…
Черт, должно быть, это ужасно.
— Фьюри?
Он обернулся и увидел, как в кухню входит Мэгги.
— Помощь нужна?
— Не-а, — ответил он, направляясь к холодильнику. — Я просто решил воды попить. Не нравится мне человеческое пойло. Оно плохо на меня действует, а я думаю, ты не хочешь, чтобы твой отец увидел, как я превращусь на его глазах в волка. — Ее отец и не подозревал, что окружен животными, которые приняли человеческий облик, чтобы ублажить семьи Мэгги и Брайд. — При моем везении я буду настолько невменяем, что описаю ему ногу.
Присоединившийся к ним супруг Мэгги, Рэн, рассмеялся.
— За это я даже готов тебе заплатить.
Мэгги ткнула его локтем в живот.
— Ты обещал, что будешь прилично себя вести.
— А я и веду. Но если Фьюри вдруг написает на твоего папу…
— Рэн!
Он поднял руки, словно сдаваясь, а затем подмигнул ей.
— Ты такой злой.
Рэн лишь улыбнулся, взял в холодильнике воду, и они вернулись в гостиную, где семья Брайд распевала рождественские гимны. Брайд сидела на диване с сыном на коленях, а Вейн устроился на полу, взяв ее за руку, и периодически морщился от фальшивого исполнения.
Фьюри испытывал сильное желание завыть, но пристальный взгляд Вейна не дал ему открыть рот. Он поймал взгляд Фэнга, когда тот вошел в комнату. Его темные волосы все еще были мокрыми после наспех принятого душа. Понюхав воздух, Фэнг очень по-волчьи поморщился, когда его обоняние уловило запахи находящихся в комнате людей. Когда их вокруг было много, им всегда было тяжело. Но они были экспертами по маскировке и смешению с толпой.
Правда, не всегда.
Фьюри подошел к нему и передал бутылку воды.
— С Рождеством, брат.
Фэнг кивнул, открыл бутылку и сделал глоток. Но Фьюри все равно увидел тоску во взгляде брата и задумался, что хуже: знать, чего хочешь, и не иметь возможности получить желаемое или быть таким, как он, и понятия не иметь, встретит ли он когда-нибудь кого-нибудь, кто сможет его терпеть…
Кириан Хантер окинул взглядом своих друзей и членов семьи, собравшихся на рождественский ужин. Его сын Ники и дочь Марисса играли под елкой с его тещей, а лучший друг Джулиан со своей женой Грейс помогали своим детям открыть последние из подарков.
