Никто из его знакомых никогда ничего в игровых автоматах не выигрывал.
Костя передачу видел по телевизору, что это новое социальное зло страшнее многих наркотиков, что девяносто девять человек из ста уходят ни с чем, что бабушки проигрывают здесь пенсии, а водители маршруток — зарплаты, что психиатры каждую неделю принимают в клинику на Пряжке человека с диагнозом «игромания». Да. Даже диагноз такой официальный появился.
Хорошо, девяносто девять из ста — проигрывают. Но ведь один — выигрывает?..
Почему бы Косте не быть этим… сотым. Или, наоборот, первым.
У дверей зала, под гордой вывеской «Счастливый шанс», огорченный вдрызг узбек или таджик рассказывал местным алкоголикам, которые милостиво угостили проигравшегося нацмена бутылкой пива:
— Сто доллар проиграл, да, прикинь да, савсем! Что на тот ремонт заработал, все проиграл, да! Четыре часа играл, да!
— В лягушку играл? — спросил один из алкоголиков. Тусуясь летними вечерами на улице и никуда не торопясь, пьянчужки слышали много поучительных историй.
— Пачему лягушка, обижаешь, да! В обезьян играл. Обезьян банан ловит!.. Проиграл, сто бакс проиграл, да!
Тут бы и остановиться Косте Черемыкину. Но, решив, что если узбек только что проигрался в пух и прав, то шансы следующего игрока повышаются, Костя отважно шагнул в дверь.
Главное — решимость.
Если рисковать — то на все деньги.
Денег было немного, на десять жетонов, но… Целых десять жетонов!
В зале было пусто. Костя выбрал карточный автомат. Дергаешь рычаг. Выпадают картинки трех карт. Надо, чтобы все три были одинаковые. И всё. И никаких бананов ловить не надо.
Король, дама, валет… Ничего, осталось еще девять жетонов.
Тройка, семерка, туз… Осталось еще восемь. Много.
Но кончились жетоны — мгновенно. За пять минут. Трижды по две карты одинаковых выпадало… На третьем жетоне, на восьмом и на десятом. Совсем чуть-чуть бы еще — и свезло бы.
Костя не уходил, смотрел в экран. Будто «однорукий бандит» сам, без жетона, мог сжалиться и выплюнуть выигрышную комбинацию. А то и «Джек пот».
Сзади раздался голос охранника:
— Оль, я на пять минут, сигарет купить.
Да, курить хочется. Надо идти.
Костя вышел на улицу. Вытащил своего «Петра Первого», пистолет-зажигалку… Задумчиво посмотрел на него. Солидный предмет. Вспомнил прощальный Ромин совет. А если… Глупости. Посмотрел по сторонам. Пусто. Охранник направлялся в сторону магазина, за поворотом, далеко довольно.
Решение надо принимать срочно. Сию секунду. Мужчина он или тварь дрожащая? Эх, была не была!..
Костя решительно вошел обратно в зал, приблизился к кассирше и направил на нее зажигалку- пистолет — прямо в лоб. И закричал, как показывают в кино:
— Деньги давай! Быстро!! Убью!!!
И сам почувствовал, что кричал недостаточно грозно.
— Хорошо, хорошо, — засуетилась девушка Оля. Стала доставать деньги из кассы. Кнопка сигнализации — вот она, под рукой. Этот придурок, похоже, ничего про «тревожную кнопку» не знает. И Оля ее нажала.
Рация запищала у охранника, когда он спускался по ступенькам в магазин «24 часа». Выхватив дубинку, он помчался назад.
— Быстрее, чего копаешься? — нервно, чуть не умоляюще, воскликнул Костя.
Оля протянула ему деньги.
Сзади раздался шум. Костя оглянулся… и получил дубинкой в лоб.
Он растянулся на полу. Разноцветные экраны игровых автоматов закружились перед глазами, как дурацкая карусель.
Издалека донесся голос охранника:
— Зажигалка. Звони в милицию…
А ведь еще сегодня вечером все было почти хорошо.
На чем свет кляла себя Черемыкина, что сказала сыну про доллары и про соседа. Могла бы соврать что-нибудь. Но он так по-взрослому спросил… К тому же Черемыкиной показалось, что пережитое испытание сделало их с сыном как-то ближе. Эх, ненадолго…
С утра она собрала нервы в кулак и пошла к адвокату. Он-то поймет.
Мыльников, увидев клиентку, нахмурился. А Виригин вдруг вспомнил, что еще вчера подумал, что с Черемыкиной-Горемыкиной они снова встретятся. Интуиция. Надо было предчувствиям доверять.
«Доверять — и что? — переспросил внутренний голос после того, как Черемыкина, едва сдерживая рыдания, рассказала о вечерних событиях. — Что, надо было позвонить Косте и запретить идти на грабеж? Абсурд!»
Зажигалку эту вшивую надо было отобрать там, у зала суда. Думал ведь еще…
— Ко мне-то надеюсь, претензий нет? — спросил Мыльников.
— Что вы, Борис Абрамыч… — встрепенулась посетительница. — Ой, извините: Авдеевич!.. Перепутала. Это из-за телевизора… С Костей я сама виновата. Про деньги сказала… А он, дурачок…
— А что он следователю объяснил? Зачем ему деньги? — насторожился Мыльников.
— Соврал, что много проиграл, хотел вернуть…
Виригин призадумался. А ведь парень сдуру или с перепугу мог и правду сказать. Не только про соседа, но и про деньги для суда. А это уже не муки совести — на уголовку смахивает. Правда, не слыхать, чтобы адвокатов по таким делам привлекали. Но ведь не зря русский народ придумал поговорку про беду, которая с детками приходит. Как вот к этой Горемычкиной, тьфу, Черемыкиной…
— Не совсем, значит, дурачок, — оценил Мыльников. — Сегодня же к нему съезжу.
— Борис Авдеевич, помогите… — Черемыкина протянула руки к адвокату, как к иконе.
От этой ее подобострастной позы и взгляда побитой собаки Виригину стало совсем не по себе.
— Конечно, поможем, чтобы по минимуму получил, — бодро пообещал Мыльников. — У нас в вашем районе хорошие связи. И в суде, и в следствии. Но придется платить.
— Сколько? — быстро спросила Черемыкина. Ждала этой темы. Еще бы.
— Тысяч в пять попробуем уложиться.
— Так много?.. — ошарашено пролепетала женщина.
— Это как раз по-божески, — заверил Мыльников. — Здесь ведь вооруженный разбой. Не трава какая-то… Я поговорю с людьми, но, боюсь, дешевле не выйдет.
— Да пистолет-то игрушечный. Зажигалка, — Черемыкина как будто уменьшилась в размерах. Плечи опустились, лицо сморщилось, голос сел.
— Увы, для квалификации это неважно.
— Где же мне столько взять? — отрешенно спросила Черемыкина, обращаясь куда-то в пространство.
— Мы-то с Максимом Павловичем и бесплатно готовы вам помочь, но другие… Опять-таки, чтоб в тюрьме проблем не было. Там такое творится… В общем, не знаю, решайте. — Адвокат разговаривал с Черемыкиной строго, почти жестко. — Родители много на что идут, чтобы детей на свободу вытащить. Жилье меняют на меньшее, мало ли что… Вы только представьте, кем он вернется, если загремит за решетку. С таким-то характером.
В этот момент Виригин принял решение. И ему сразу стало хорошо. Нет, «хорошо» — не то слово. Решение было не простым и сулило проблемы-хлопоты. Но ему стало спокойно. Потому что, когда решение принято и цель известна, надо действовать. А действовать надо с холодной головой. Оставив размышления о хлопотах и проблемах на потом.
Виригин умел настраиваться. В «убойном» отделе перед опасной операцией он непостижимым
