Клемансо примерно так объяснял ее не очень сведущему в финансах президенту страны де Голлю:
— Представьте себе, что на аукционе продается картина Рафаэля и идет битва за нее между немцем Фридрихом, арабом Абдуллой, русским Иваном и американцем Джоном. Каждый из них предлагает свою цену, обеспеченную товарами: у араба — нефть, у немца — техника, у Ивана — золото, а янки Джон с веселой улыбочкой предложил двойную цену — и победил. Вынул дипломат с пачкой новеньких стодолларовых купюр, отсчитал. Забрал картину и ушел.
— Где же трюк? — не понял де Голль.
— Трюк в том, — отвечал министр, что янки выложил сотню таких купюр, т.е. заплатил три доллара, потому что стоимость бумаги на одну банкноту в сто долларов — три цента. С учетом того, что на мировом рынке производятся миллионные и даже миллиардные сделки, не трудно подсчитать, какой барыш оседает в американских банках.
Генерал де Голль сделал нужные выводы и велел собирать бумажные доллары. В 1967 году, вылетев с официальным визитом в США, он захватил с собой 750 миллионов долларов и потребовал обменять их на золото. С большой неохотой американцы вынуждены были сделать это.
Тут же в США был принят закон, запрещающий обмен бумажных денег на золото, населению запрещалось иметь золото и в слитках.
Вот почему кладовые казначейства США в форте Нокс переполнены запасами золота, которое бурной рекой стекается туда со всего света. Хочешь получить наличные доллары для операций — покупай, желательно на золото. Немало там и российского золота. Ведь царя Николая Второго давно уже нет в живых.
ПАРТИЙНОЕ ЗОЛОТО
Каждая партия, которая желает побеждать в политической борьбе, нуждается в средствах. Чаще всего это деньги от издательской и хозяйственной деятельности и, как сейчас принято говорить, от спонсорской помощи. До революции это были пожертвования либерально настроенных промышленников и купцов-меценатов. Еще один источник — экспроприация у государства (сейчас это привлечение если не в свои ряды, то к своей деятельности так называемых олигархов, а то и откровенных ворюг и бандитов).
До Октябрьской социалистической революции большевикам нужны были средства для: приобретения оружия;
организации подпольных типографий (закупка шрифтов, оборудования, бумаги, оплаты типографским);
содержания профессионального ядра революционеров;
подкупа царских чиновников и полиции; оплаты своей агентуры.
В этом разделе вас ожидает основанный на документах царской охранки (разумеется, с определенной долей художественного вымысла, а без этого что за книга) рассказ об экспроприации золота с приисков Якутии боевыми отрядами социал-демократов и борьбе с ними сыщиков из Петербурга.
Неоднократные ограбления золотых караванов в Сибири, особенно с кабинетских золотых приисков, являвшихся собственностью императорской фамилии, стали предметом рассмотрения в самых высоких государственных сферах. Выслушав справедливые упреки государственных чиновников, товарищ министра внутренних дел (соответствует должности нашего заместителя министра, а портфель министра внутренних дел оставил за собой Петр Аркадьевич Столыпин, став премьер-министром) был вынужден поручить всю организацию борьбы с хищением золота начальнику Петербургского охранного отделения генералу Герасимову Александру Васильевичу, одному из выдающихся чинов царской охранки.
Передавая ему озабоченность Столыпина участившимися грабежами, товарищ министра сказал:
— Имеются сведения, что большая часть похищенного золота идет на нужды социал-демократов, которые и организовали все это дело. Местным сы-скарям полностью доверять нельзя, многие из них продажны. Направьте туда лучшие силы, в том числе и агентуру. В течение двух месяцев надо добиться конкретных результатов.
Кандидатура Герасимова была выбрана не случайно. Это был человек кристальной честности и необыкновенного оперативного чутья, сделавший при полном отсутствии высоких покровителей и даже без дворянского звания умопомрачительную карьеру. За пять лет он из ротмистров вырос до генерал-майора, и на груди его засиял целый иконостас орденов, все это без единого замечания по службе. Даже у легенды российского уголовного и политического сыска Ивана Путилина была некая слабинка: его уличили в излишне вольном, в свою пользу, обращении с секретными казенными деньгами. Ни в чем подобном Герасимов никогда не был замечен. Широкой публике, конечно, не были известны особенности послужного списка генерала, а сотрудники Департамента полиции гордились тем, что их генерал достиг всего не протекциями, а самоотверженной работой и незаурядными личными качествами.
Изучая все имевшиеся в полиции материалы о кражах золота и разрабатывая стратегический план по выполнению ответственного поручения Столыпина, Герасимов обратил внимание на результаты недавно произведенного обыска у ювелира Алентьева, в ходе которого было изъято три слитка золота кустарного производства и около фунта (примерно 409, 5 грамм) самородного шлихового золота.
Он вызвал к себе исполнителя и спросил:
— Это тот самый Кондратий Алентьев, который в 1904 году проходил по делу об ограблении Тифлисского казначейства боевиками социал-демократов во главе с неким Кобой ?
— Да, именно тот самый. Нам тогда, если помните, удалось задержать несколько подпольщиков, пытавшихся обменять в банках похищенные в казначействе пятисотрублевые кредитки с портретами Петра Первого. Однако доказать вину Алентьева не удалось.
— Я все помню, знаю даже, что боевикам удалось все же переделать номера многих кредиток после первых арестов и сбыть их за границу. Скажите лучше, по чьему сигналу тогда и теперь задерживался Алентьев, не один ли и тот же осведомитель сработал?
Ротмистр, докладывавший материалы, был сражен памятью и проницательностью генерала.
— Так точно, один и тот же агент, очень неплохо себя зарекомендовавший. Я тоже обратил на это внимание, но значения не придал.
— Очень плохо, что не придали, — грозно сказал Герасимов. — Срочно изучить этого агента. Лично! Мне кажется, что он внедрен к нам большевиками.
