Старый ключник тоже поднялся, кланяяясь в ответ. Дождался, покуда выйдет княгиня.
— Что я сказать тебе хотел, витязь…
— Ну? — Ратибор остановился у двери, придерживаясь за кольцо.
— Не сердись, коль слово поперёк придётся. Измучена она — старый повёл глазами в сторону ушедшей, не оставляя сомнений в том, о ком речь — А путь вам, я мыслю, нелёгкий.
— То так — Ратибор выглянул в тёмный переход вслед княгине. Непорядок, одну оставил…
— Так я о чём — продолжил мысль ключник — Душой измучена она, не телом. Не довезёшь до Новагорода так-то.
— Ну-ну! — прикрикнул Ратибор, уже холодея от сознания правоты старого слуги.
— Верно говорю. Ты вот что… Тут одна ворожея есть, порчу там снимает, тягости непосильные душевные… Позвать?
Ратибор задумался. Тёмное дело, колдунья…
— Нет — отмёл он сомнения — Не пойдёт. Не обижайся.
— Ну тогда хоть в баньку ей, а? Баньку мигом истопят… И девки сбегают, которые остались… Банька, конечно, не ворожея, а всё тяготу снимет малость. А?
Ратибор снова подумал. Да, банька — это подходяще. Вот только…
— После баньки в дорогу, на мороз — живо простуду схватишь…
— Так и ночуйте ещё ночь! Отдохнёт, отмякнет малость госпожа твоя. Дело я говорю, Ратибор Вышатич.
Витязь тряхнул головой. В самом деле, покуда татары под Владимиром… В конце концов, что такое один день?
— Будь по-твоему, старче.
— Ну вот и ладно — обрадовался старик.
Ратибор проснулся оттого, что рука коснулась холодного металла, и только спустя мгновение осознал — рука просто отреагировала на непонятный шум, схватив рукоять меча, покуда голова спросонья прогревалась.
— Что там, Вышатич? — княгиня тоже проснулась, села на лавке.
— Сейчас узнаем, госпожа моя… — витязь взял свечу, зажёг от углей лучину, от неё свечку. Подошёл к двери, отпер могучую задвижку. В тёмных переходах княжьего терема не горел ни один огонёк. Витязь постоял, размышляя. Можно, конечно, пойти и разузнать… Но инстинкт телохранителя противился тому, чтобы оставить княгиню одну, а послать было некого…
— Пойдём-ка, Вышатич — княгиня Лада возникла сзади, уже одетая и подпоясанная, даже волосы убраны — когда успела? Витязь почувствовал к ней особое уважение. Так быстро собраться не каждый кметь в дружине княжьей мог… Ладно.
В освещённой там и сям прилепленными разномастными свечками горнице было довольно людно — должно быть, вся оставшаяся тут, в Ростове, княжая челядь собралась.
— Гонец из-под Владимира прибыл — старший ключник, тот, с кем они вчера договаривались о ночлеге, дышал тяжело, как загнанный — Беда, братие… Пал стольный город Владимир, позавчера ещё пал. А вчера, похоже, и Суздаль взяли.
Ратибор смотрел на старого ключника, и видел всё, как сквозь текучую воду. Всё… Вот теперь всё…
Он обернулся, взглянул в огромные, сухие глаза княгини Лады.
— Собирайся, госпожа моя. Уходим быстро.
— Куда вы? Солнце почитай зашло, ночь вот-вот… Да и ворота уже закрыли, поди! — всполошился старый ключник.
— Закрыли — откроют! — отрубил витязь.
— Не откроют — старик был твёрд — Ещё вчера открыли бы. А нынче… Никакого серебра не хватит, Ратибор Вышатич. Ибо мёртвым серебро ни к чему.
Витязь сгрёб старика за рубаху — тот часто задышал.
— Пойми и ты меня, старик. Нельзя нам ждать. Завтра… Завтра татары тут будут. Уж ты мне поверь.
— …Едрить твою в дышло и в кочерыжку, и во все дырки!!! — подвёл итог переговорам с городской стражей Ратибор, не желая более сдерживаться.
— Проваливай! — калитка караульного хода захлопнулась с железным лязгом. Некоторое время витязь стоял, тупо глядя на окованную железными полосами низенькую дверцу. Покосился на стоявшую чуть поодаль княгиню, оглаживающую коней.
— Прости меня, госпожа — сокрушённо произнёс витязь, подойдя вплотную — Хреновый из меня философ. Не убедил.
— Погоди-ка, Вышатич — княгиня направилась к двери в караулку — Сейчас я… Да не иди за мной, прошу тебя!
Ратибор, чуть поколебавшись, остановился. Издали увидел, как постучала княгиня, как открылось окошко. Спустя минуту открылась и дверца. Ещё чуть, и молодая женщина идёт обратно. Заскрипела, отваливая, створка ворот.
— Поехали, Вышатич — Лада вскочила в седло, без лишних слов направляясь к воротам. Витязь ошарашенно последовал за ней.
Когда тяжёлая створка с гулом захлопнулась за ними, и послышался скрежет задвигаемого бруса- засова, витязь не выдержал.
— Как удалось тебе, госпожа моя? Я им десять гривен предлагал…
— А я просто попросила. По-человечески.
— Ну вот и Волга, госпожа моя.
Восток едва светлел, и гладь замёрзшей реки призрачно белела перед двумя всадниками. Витязь пристально вглядывался вдаль, силясь различить детали в тёмной массе леса на том берегу.
— А где Ярославль, Вышатич? — тихо спросила княгиня.
— Ярославль там — Ратибор махнул рукой куда-то направо — Токмо мы пойдём в другую сторону.
Он снова помолчал.
— Сегодня нам надо пройти как можно больше. Возможно, после это будет трудно. Первое, что сделают татары — заступят все торные пути.
Ратибор послал коня вперёд, держась правого берега. Подуставшие за ночь кони недовольно всхапывали, но шли-таки довольно бодрым шагом, невзирая на глубокий снег. Мешки с припасами колыхались за спиной, перемётные дорожные сумы висели на луке седла. Возможно, и правда следовало взять запасных коней?
Да, ещё в Ижеславле князь советовал ему взять подменных коней, легче везти пожитки, но Ратибор твёрдо отказался. Серка и Игреню он выбрал из-за их особого качества. Они никогда не ржали, если находились вместе. А это по нынешним временам самое главное. Не хватало ещё, чтобы на призывное ржание какой-нибудь мохноногой татарской лошадёнки красавец-конь, застоявшийся в княжеских конюшнях на богатых хлебах, ответил звонким ответным ржанием.
Прошёл час, другой, а они всё так же двигались в сером сумраке. День выдался хмарный, и оттого казалось, что рассвет никак не наступит. Витязь поймал себя на мысли, что хорошо бы, если бы ночь продолжалась бесконечно, до самой весны. Вон бывалые люди говорят, что в далёких полуночных странах так бывает зимой — солнце не показывается, только заря зажигается и снова гаснет…
Ратибор думал. Надо сделать привал, найти тут укромное место, подальше от реки. Нет, разбойников сейчас опасаться вряд ли стоит, все разбойники сейчас попрятались в страхе, угадав своим разбойничьим, звериным чутьём, что от этого зверя пощады не жди… И ещё надо пройти сегодня днём хотя бы вёрст
