Новый либертарный манифест

Любая кража является инициацией насилия. Сила используется для отъёма собственности против желания или для того, чтобы помешать получению благ или платы за блага, добровольно переданные по соглашению.

[19]

Общество, с точки зрения Мизеса, существует по причине выгодности разделения труда. Специализируясь в отдельных шагах производства, индивидуумы находят, что вместе могут произвести больше богатств, чем по отдельности.

[20]

Здесь необходимо ввести мизесовскую концепцию временно?го предпочтения. Будущие блага всегда дисконтируются [ценятся меньше] относительно настоящих благ в связи с потерей времени использования. Пока индивидуальные оценки временного предпочтения различаются, те, у кого оно велико, могут одалживать блага под процент у тех, у кого оно меньше, так как высоко-предпочитающие могут платить низко-предпочитающим больше, чем ценность, упускаемая ими. Точка, где все эти сделки относительно временного предпочтения успешно проходят на свободном рынке, определяет базовую или исходную ставку процента для всех займов и капиталовложений.

[21]

Мюррей Ротбард занимает здесь самую сдержанную позицию: он выступает за двойное возмещение; то есть агрессор должен не только вернуть жертву в прежнее нетронутое состояние (насколько это возможно), но и должен сам стать жертвой в соразмерном объёме! Это удвоение не только выглядит произволом, Ротбард также нигде не предусматривает моральной основы для наказания, допуская, кроме того, «моральное исчисление» (в духе Бентама).

Другие требуют куда большего ограбления пойманного агрессора, делая его, вероятно, самым большим дураком, которому не повезло допустить ошибку, и который обязательно вернётся на правильный путь и предпочтёт договориться с жертвой полюбовно. Многие неорэндисты запросто застрелили бы ребёнка за кражу конфеты (Гари Гринберг, например); другие приковали бы подростков к их постелям для защиты своей собственности от мелких «посягательств».

И это ещё просто лёгкое прикосновение ужаса. Гораздо большее искажение справедливости допускается не теми, кто хочет возместить ущерб или даже немного наказать инициатора насилия, а теми, кто хочет его перевоспитать. Хотя некоторые более просвещённые сторонники перевоспитания и допускают параллельное возмещение ущерба, они зацикливаются на делегировании права жертвы на самозащиту (основы всей правовой деятельности) с целью заключения беззащитного пойманного агрессора в тюрьму и промывания ему мозгов.

Не считая наказания личности, истязания тела, и, возможно, даже вызывания некоторого сожаления после жестоких физических пыток, перевоспитатели хотят добиться разрушения системы ценностей и мотивации, то есть уничтожения Эго. В более образных, но хорошо подходящих терминах, они хотят поглотить душу пойманного агрессора!

[22]

Если бы телепатия была открыта и практически применима, она могла бы быть применима для исследования мотивов и намерений; однако в агорическом обществе её применение привело бы лишь к сожалению о чрезмерных затратах, понесённых жертвой. Это примечание также применимо к следующему абзацу, поэтому ссылка на него встречается в тексте дважды.

[23]

Хороший вопрос состоит в том, в каких случаях «наказание» всё же может возыметь силу? Концепция применима только к рабам,