Триполье

— Заскучал за базаром?
— Заскучал за базаром…
— Дурень! —
лается баба,
корчит рожу овечью…
— Постыдился хотя ба…
— Отойди! Изувечу!
— Старый пьяница, боров…
— Дура!
— …дерево, камень!
И всего разговоров,
что махать кулаками!
Что ты купишь?
Куренок
нынче тыщарублевый…
Горсть орехов каленых,
да нажрешься до блева,
до безумья!..

И баба,
большая, седая,
закудахтала слабо,
до земли приседая.

В окнах звякнули стекла,
вышел парень.
Спросонья
молодою и теплой
красотою фасоня
и пыхтя папиросой,
свистнул:
— Видывал шалых…
Привезем бабе роскошь —
пуховой полушалок…

Хватит вам барабанить —
запрягайте, папаня!
Сдвинул на ухо шапку,
осторожен и ловок,
снес в телегу охапку
маслянистых винтовок.

Мерин выкинул ногу —
крикнул мерину: «Балуй!..»
Выпил, крякая, малый
посошок на дорогу.

ТИМОФЕЕВ БЕРЕТ НА БОГА

Дым.
Навозное тесто,
вонь жирна и густа.
Огорожено место
для продажи скота.

И над этой квашней,
золотой и сырой,
встало солнце сплошной
неприкрытой дырой.

Брызжут гривами кони,
рев стоит до небес;
бык идет в миллионе,
полтора — жеребец.

Рубль скользит небосклоном
к маленьким миллионам.

Рвется денежка злая,
в эту кашу, звонка,
с головой покрывая
жеребца и быка.

Но бычачья, густая
шкура дыбится злей,
конь хрипит, вырастая
из-под кучи рублей.

Костью дикой и острой
в пыль по горло забит,
блекнет некогда пестрый
миллион у копыт.