— Я видел тут Длинного с Алкашом, — сообщил он мне.
— Каким еще алкашом? — не поняла я.
— Да Антоха Длинный и дружок его Алкаш — кличка такая, — пояснил Кошкин, — они Никошкины дружки.
— Так бы и говорили. Алкаши какие-то… Длинные…
— Они на тачке здесь крутились. В этом дворе полчаса назад.
— Что значит — крутились?
— Ну, проехали через двор два раза туда-сюда.
«Фольксваген» у них, черный такой.
— Они видели вас? — спросила я.
— Меня — нет, я в тачке сидел, пригнулся еще.
Но машину-то мою они знают.
Так, интересно. Правильно я поступила, оставив Кошкина вместе с его средством передвижения во дворе соседнего дома. Очень предусмотрительно. По крайней мере квартира, где живу я с тетушкой, не засветилась.
Только вот что меня интересует: эти ребята, Антоха Длинный и Алкаш, выследили нас или наткнулись на Кошкина случайно?
Впрочем, не так уж это и важно — мы с Александром Александровичем в этом дворе вечно торчать не собираемся.
— Ладно, поехали, — проговорила я, садясь в машину, — нас еще в Доме творчества юных ждут не дождутся.
— Давно пора, — проворчал Кошкин, тоже забираясь на свое место.
Он крутанул ключ зажигания и сказал, уже выжимая газ и от этого усилия сморщившись:
— Что-то сплоховали ребятки. Полчаса назад мою тачку засекли и до сих пор — ничего. — Кошкин даже улыбнулся. — Сплоховали.
А вот мне так не кажется. Странно как-то — не могли же никошкинские кореша просто так отпустить свою жертву. Ведь их-то шеф знает, сколько стоит тайна предпринимателя Кошкина, и уж точно сделает все возможное, чтобы не дать Александру Александровичу первому добраться до этих стульев.
Может быть, они установили за нами слежку?
Я огляделась по сторонам — мы в это время как раз выезжали со двора на проезжую часть. Но ничего похожего на черный «Фольксваген» не заметила.
Сменили тачку? За полчаса это вполне возможно.
В любом случае нужно быть настороже.
Глава 3
Всю дорогу до Дома творчества я только и делала, что следила — нет ли за нами «хвоста». Но то ли за нами действительно никто не следил, то ли наши преследователи были настолько искусны, что даже я со всей своей подготовкой и опытом ничего не заметила.
Правда, мне показалось, что бежевый обшарпанный «Москвич», который следом за нами вывернул из соседнего переулка, когда мы выезжали со двора, слишком уж подозрительно едет сзади.
— Ну вот и приехали, — неожиданно для меня произнес Кошкин, сбавляя скорость и подводя свой «Ситроен» к обочине.
Я в очередной раз оглянулась — «Москвич» исчез. Ну, будем надеяться, что это было просто совпадение.
Или?..
«Хотя о чем мне особенно беспокоиться? — подумала я, выходя из машины и снова перекинув через плечо свою сумочку со „шпионскими штучками“. — Даже если они нас и выследили, то застать меня врасплох им не удастся. Все-таки я еще чего-то стою. Не потеряла, так сказать, квалификацию».
Александр Александрович направился к большой высокой двери, на которой красовалась полуразмытая надпись — «Дом творчества юных Фрунзенского района». Слово «района» было размыто почти полностью.
Ну да что возьмешь с провинциального заведения?
Я усмехнулась — сколько уже в этом городке живу, а все никак не могу излечиться от своего столичного снобизма. Ну и придумала — «столичный снобизм»…
Я последовала за Кошкиным. Он уже взобрался по ступенькам крыльца и дергал за ручку тяжелую дверь Дома творчества. Дверь не открывалась.
Ах да! Сегодня же воскресенье! Черт возьми!
Кошкин пнул изо всех сил ни в чем не повинную дверь и, сунув руки в карманы, спустился ко мне.
— Выходной же сегодня… Эх, чтоб вас!..
Я отступила на шаг и прищурилась. Вот здорово — когда Александр Александрович злится, он так похож на Чарли Чаплина! Сразу пропадает вся его благообразность, становится особенно заметен маленький рост. Только тросточки ему не хватает и котелка, да вот еще бородка немного мешает.
