- Церковь не должна служить людям, то есть потакать их слабостям и порокам. Она должна вести их к Абсолюту, развивать в людях божественное начало. А вы, господа, - улыбнулась эксперт, - служите государству.
Напарник шепнул своему товарищу, чтобы не лез в дебри и не мешал бабульке говорить по существу.
- В начале ХХ-го века действовать «Umbro satanos» в России стало значительно легче, но настоящий разгул сатанизма начался после октября семнадцатого года. В августе 1918-го в стенах этого дома было совершенно убийство великой княгини Елизаветы. Доподлинно известно, что это было ритуальное убийство, очередное жертвоприношение, вернее его попытка. Сатанисты не успели отнести в подземелье тело княгини, чтобы там распять его на кресте, группа офицеров ворвалась в дом и отбила тело, чтобы по христиански предать его земле. Моя бабушка назвала меня в честь великой княгини, – глаза Елизаветы Ивановны на мгновение потеплели.
- Одним из убийц был молодой Даниил Ломакин, член «Umbro satanos». Он был расстрелян в 1938-м, а вот его сына члены организации пытались, как говорится, влить в свои ряды, но не получилось. Кстати, он застрелился, когда узнал, что одна из его воспитанниц была принесена в жертву. А вы помните Олю Журавлёву? – обратилась она к директору.
Конечно, он помнил эту тихую, немного странную девочку. У неё потом начались какие-то припадки, приезжали врачи, долго осматривали, а потом всё-таки забрали Олю в психиатрическую лечебницу.
- До больницы её, естественно не довезли, - словно прочитала его мысли Елизавета Ивановна, - девочка погибла в этом же подземелье.
Алексею Дмитриевичу вдруг стало душно, и он принялся судорожно развязывать свой галстук.
- Думаю, Зою я могла бы кое-чему научить, – женщина тяжело вздохнула. – Но я опоздала.
- Да, - подытожил разговор один из милиционеров, - с зеркалом это они классно придумали.
- Зеркало у многих народов считается как бы окном в потусторонний мир. Подолгу смотрясь в зеркало, мы отдаём ему частичку нашей души, Именно поэтому когда покойник в доме, зеркала занавешивают, чтобы не мешали прощаться душе с этим миром.
- Больше в жизни к нему не подойду, – поёжился оперативник.
Глеба уже вторую ночь мучили кошмары. Ему снилась Зоя, какие-то мрачные подвалы, где кто-то из темноты звал его. Да и днём было не легче. Он всё порывался пойти в музыкальную комнату. Во время тихого часа, не выдержав, спустился в цокольный этаж. В комнате под руководством дяди Миши кипела работа; двое молодых строителей заделывали огромную дыру в стене, чудесного зеркала нигде не было видно.
- Глеб, ты, почему не спишь? А ну марш в свою комнату! – накинулся на него завхоз.
- Михал Иваныч, я в туалет сбегаю? – попросился один из парней.
- Давай, только там смотри не засни.
Глеб поднимался по лестнице, как его окликнули:
- Глеб, не оборачивайся. Слушай внимательно. Завтра, после школы у кондитерского магазина она будет ждать тебя. Ты понял?
- Да, – чуть слышно ответил мальчик.
В эту ночь он спал спокойно, без сновидений. И на следующий день все пять уроков просидел как во сне. Потом, понуро передвигая ноги, как старик, брёл к выходу из школы в окружении весело галдящих мальчишек и девчонок. На улице был приятный морозец, и пар тоненькой струйкой вырывался изо рта. Люди спешили каждый по своим делам, торопились домой к семье, к детям.
- Глеб, мальчик мой, я здесь, – услышал он весёлый голос.
Он поднял глаза и увидел её, стоявшую у большой чёрной машины, даже стекла у этой машины были чёрными.
- Садись скорей, – улыбалась ему Лилия Демьяновна, приглашающе распахнув дверцу.
Мальчик сделал шаг в манящую черноту салона.
- Ну что же ты, залезай смелей, нам пора ехать, – круглое лицо Лилии Демьяновны от широкой улыбки покрылось сеточкой морщин.
Внезапно морщины исчезли, и лицо словно окаменело, вмиг потеряв свою округлость.
- Глеб! – услышал он голос, холодный и отрезвляющий как ушат ледяной воды.
Лилию Демьяновну, словно мощным пылесосом втянуло в тёмный салон, и чёрная машина, взвизгнув колодками, рванула с места. Глеб медленно, очень медленно обернулся. Елизавета Ивановна без улыбки, даже строго смотрела на него, а в ста метрах от них чёрный автомобиль, не справившись с управлением, пробил парапет моста и с пятиметровой высоты рухнул в чёрную ледяную воду.
- Идём, Глеб. – Елизавета Ивановна взяла мальчика за руку. – Нам надо торопиться. Тебе ещё многому предстоит научиться.
Москва 2018-й
Ветер был так силён, что даже тяжёлый рекламный щит жалобно стонал под его яростными порывами. На щите висел плакат с надписью:
«УДПР – верная гарантия вашей свободы».
Глеб стоял, поёживаясь в своей кожаной куртке от холодного октябрьского ветра, и смотрел на распятого. Мёртвый юноша был полностью обнажён. Впалый живот, выпирающие рёбра, нежный пушок на обескровленном лице, где застыла маска страдания. На тонкой шее шнурок с простым медным православным крестиком. Ладони и ступни были прибиты к перекладинам четырёхдюймовыми гвоздями. Да ещё за запястья привязаны для верности бельевой верёвкой, иначе на кресте прибитое за конечности тело не удержится.
Это было уже слишком. Убийца над ними издевался. Первые две жертвы были распяты на окраине Москвы, а этот несчастный прямо у Храма Христа Спасителя. Преступник словно бросал вызов.
Глеб вспомнил, как Елизавета Ивановна говорила ему, что в этом мире соотношение Зла и Добра явно не в пользу последнего, но возможности Добра несоразмерны с возможностями Зла. Зло несёт в себе разрушение и, в конце концов, пожирает самое себя, Добро созидает и, следовательно, множится.
- А кого в мире больше, - спросил тогда десятилетний Глеб, - хороших людей, или плохих?
- Хороших, конечно больше, - отвечала Елизавета Ивановна, - но плохие, Глеб, лучше организованы.
И вот спустя пятнадцать лет размышляя над телом распятого юноши об антитезе мира, Глеб начинал сомневаться в превосходстве Добра. Зло охватывает весь земной шар, и на Земле всё меньше уголков, куда оно не добралось.
Приехали судмедэксперты, тело сняли и увезли на экспертизу, а Глеб отправился домой по ночному городу. Для милиционеров, два года назад превратившихся в полицейских, это ещё одно убийство, а их за сутки в столице совершается не один десяток.
Отдел по расследованию ритуальных убийств был создан два с половиной года назад. Тогда ещё была жива Елизавета Ивановна, и инициатива принадлежала исключительно ей. Патриархат нехотя, но согласился после долгих консультаций с властями. В то время ещё как-то удавалось сдерживать напор тоталитарных сект, но после прихода к власти ультрадемократов словно прорвало плотину. «Все граждане России имеют право на отправление любых культов, как религиозных, так и богоборческих», вспомнил Глеб одну из статей новой конституции. Организации регистрировались в течение одного-двух дней. Адвентисты, сайентологи, сатанисты… А вместе с ними добавилось трагедий и смертей.
Государство наше светское и официально за отделом не стояло никакой юридической силы. Хотя
