казалось всем законам физики, что поначалу парень отчаялся. Такого ему не освоить никогда! Вода, как говорится, точит и камень и через полгода тяжелейших тренировок, кое-что начало получаться. Несмотря на то, что не надо было махать нижними конечностями в заоблачные высоты подобно Ван-Дамму, Михаил Анисимович уделял большое внимание упражнениям на гибкость.
- Дыхание – жизнь, а растяжка – здоровье! – повторял он каждый раз китайскую мудрость.
Однажды Глеб возвращался с лекций (в семнадцать лет он поступил в Свято-Тихоновский университет), как его кто-то окликнул. Это был тренер из глобальной федерации тхэквондо.
- Глеб, ты куда пропал? Почему на занятия не ходишь?
В ответ он что-то промямлил про нехватку времени.
- Пошли! – подхватил тот его под локоть. – У нас сегодня спарринги в полный контакт.
В спортзале у шведской стенки уже разминались несколько парней, знакомых ему по прежним тренировкам. Среди них был один, которого Глеб видел впервые. Мускулистый небритый парень, ярко выраженный житель Кавказских гор. Судя по тому, как опасливо поглядывали на него остальные, джигит был явным фаворитом в местном бойцовском рейтинге.
- Ну что, Глеб, полгода у меня не был! Форму, наверное, совсем потерял, а? Тряхнёшь стариной?
- Да у меня и тренировочной одежды с собой нет.
- Одежду я тебе найду.
Тренер ушёл в свою комнатку и через минуту вынес красные спортивные брюки.
- Надевай. А знаешь, почему красные?
Глеб посмотрел в его глаза и увидел в них предвкушение зрелища кровавого мордобоя.
- Знаю, - ответил он, - чтобы крови не было видно.
Тренер оскалился в волчьей улыбке.
- С Аликом встанешь? Он из Махачкалы три месяца назад приехал, но ему уже здесь равных нет. Представляешь, Гришка Антонов всего полторы минуты продержался?
Ну, если Гришка Антонов! Который мог часами драться со всеми по очереди, да и со всеми сразу.
Глеб хотел отказаться, но почувствовал, как на него пристально смотрит Алик из Махачкалы. Он взглянул в карие глаза и увидел в них… мольбу. Ну что тебе стоит, парень, выйди против меня! Мне так надо стать для тренера незаменимым. Я хочу остаться здесь, в Москве, а кроме, как драться, ничего в этой жизни не умею! Дай мне шанс красиво уложить тебя на этот не очень чистый пол!
Глеб взял клоунские штаны и пошёл переодеваться.
- О, да ты, я вижу, времени даром не терял! – одобрительно сказал тренер, увидев полуголого Глеба, его налитые плечи и мускулистый живот. – Пять минут на разминку хватит?
- Давайте без разминки, а то мне ещё домашнее задание делать надо.
Тренер посмотрел на него и в сомнении покачал головой.
- Ну, как хочешь. Алик! Давай на середину!
Они встали в центре зала. Все замерли, наблюдая за бойцами.
Алик приближался к нему лёгкой танцующей походкой. Что-то в его движениях было звериное. Ну, да, вспомнил Глеб, снежный барс! Парень напоминал снежного барса. Осторожные, но неотвратимые движения в сторону противника, крепкие мускулы, перекатывающиеся под тонкой смуглой кожей.
Его доли-чаги был подобен стремительному удару гурды, острой как бритва шашки у воинов-горцев времён покорения Кавказа.
- Эй, Глеб! Ты чего творишь? – закричал тренер со своей скамьи. – Тут тебе что, курсы самообороны? Мне бой нужен, понял?
Алик с красным лицом поднимался с не очень чистого пола. Поднявшись, вопросительно посмотрел на тренера.
- Что, приглашения ждёшь? Атакуй!
Обречённо вздохнув, парень ударил ногой в прыжке. Глеб аккуратно уложил его животом на пол, коснулся рукой затылка, посылая импульс.
- Твою мать! Ты чего мне тут айкидо разводишь? Бить, что ли разучился? А ты абрек недоделанный чего разлёгся? Вставай!
Алик поднялся и, не говоря ни слова, отправился в раздевалку. Вслед за ним туда пошёл и Глеб. Когда он натягивал джинсы, в дверях появился тренер.
- Больше, чтобы я вас обоих здесь не видел. Понятно?
- Конечно, что ж тут непонятного, – спокойно ответил Глеб, надевая майку.
- До свидания, - вежливо попрощался он в дверях.
Тренер ничего не ответил. И ещё, по короткому взгляду, он понял, что тот ударит, как только Глеб повернётся к нему спиной.
Он прошёл мимо и тут же присел, одновременно разворачиваясь на носках. Нога тренера уже описывала полукруг над его головой, и Глеб двумя ладонями придал ей нужный ему вектор и ускорение.
Удар пришёлся по дверному косяку и был так мощен, что косяк треснул, аж щепки брызнули в стороны! Тренер, схватившись за ногу со стоном сел на пол.
Глеб нагнулся к нему и задрал левую штанину. На голени набухал красно-синий рубец, но перелома, похоже не было.
- Эй, ребята! – позвал он. – Холодный компресс тренеру, быстро!
Потом они вместе шли с Аликом по улице. Стояла вторая половина сентября, но погода была по настоящему летней. Некоторое время парни молчали.
- На подготовительные курсы пойду, - наконец сказал Алик. – На следующий год в юридический поступать буду. Сейчас дядя с работой поможет.
- Вот и правильно. Удачи тебе, – ответил Глеб.
Они остановились перед входом в метро. Здесь их пути расходились.
- Меня Алик Мамедов зовут, - протянул парень крепкую руку.
- А меня Глеб Медведев.
- Может, увидимся когда-нибудь.
- Может и увидимся.
Партнёры
В квартире кто-то был. Глеб это почувствовал, едва подойдя к двери. Этому его тоже научил дядя Миша, который часто повторял, что предчувствие есть у всякого, только надо научиться его слушать. В силу особого дара молодого оперативника, видеть тёмную сторону человеческой души, предчувствие опасности у него было развито феноменально. Но сейчас оно молчало, и Глеб вставил ключ в замок.
В прихожей отсвечивал экран включенного телевизора. Стараясь ступать неслышно, он прошёл в единственную комнату. Кресло перед телевизором было пусто, и тут же на шею Глеба легла прохладная рука. По телу разлилось умиротворяющее тепло, которое не смогла преодолеть даже радость от встречи.
- Дядя Миша!
- Непростительно! Совсем ты без меня расслабился. Ну, здравствуй!
Они обнялись.
- Сколько мы не виделись? – спросил Глеб.
- Всего год, Глеб, всего один год. Для тебя, молодого, это большой срок. Ну, а для меня, переползшего шестой десяток, всего лишь двенадцать месяцев. К тому же скучать всё это время мне было как-то недосуг.
Только сейчас Глеб вспомнил, что в холодильнике у него кроме куска заплесневелого сыра ничего
