момента может и не быть. У Акиры тоже есть такие рисунки: у всех профессионалов тела – самые настоящие разукрашки. Лейтенант Ода, посекундно сглатывая слюну, рассматривает татухи дуэлянтов. Знаки Общего Профсоюза – и у Хисоки и у Масами, как положено, около пупка; «огненная саламандра» фениксов – на предплечье; «белый огнетушитель» на кроваво-красном фоне-прямоугольнике – левая грудь… А крохотной округлой наколки, как у стажёра Исузу над правым соском, у Акиры нет – как-то не нуждался пока лейтенант в заклятье для увеличения размеров мужской силы…
Рисунки, много, разные – вспухают, пробивая человеческую оболочку, и гаснут дотлевшими фитилями – что ж творится-то сейчас в телах мальчишек?! какая энергия пульсирует в венах?! сколько боли разрывает осколками виски?!
– Ребятки, карманы-то выверните! – Джамал грубо отбирает у Акиры термос с пивом. – Давайте, выверните! Чо замешкались?! Быстрее пошевелитесь, раньше на кладбище отвезём!
Обижаются, зыркают из-под длинных чёлок – пустые-то карманы, чего их выворачивать? Да, понятно, порядок такой, часть стандартного ритуала, да, ерунда, а соблюсти надо. Но! – неприятно, как-то не по- людски, а?
Да только где ж тут людям взяться?! Нету тут людей! Так… – профессионалы, ложка дёгтя в муравейнике хомо сапиенсов…
Джамал что-то говорит – ребята шевелятся; опять Джамал полощет по ветру языком – перемещение обнажённых торсов…
Акира выпадает из реальности – уходит в звёздную даль, растворяется в нирване: не здесь, не сейчас. Здесь – неправильно, зря, глупо.
– Готовы? – Голоса. Издалека.
– Да.
– Так точно.
– К барьеру!
Кровожадно сверкают заточки катан.
«Среди цветов – вишня, среди людей – самурай». Хе-хе, сейчас мальчиши-малыши продемонстрируют чудеса воинской доблести: высокий мощный Масами Арисава натрое перерубит пролетающую мимо стрекозу, а лёгкий и стройный Хисоки Исузу незаметным взмахом лезвия расконопатит в коробок спичек ближайший кленовый ствол.
– К барьеру!
Камаэ-стойки. Пот напряжённых лиц. Гокаку-кэйко? Равные партнёры? Или победит хикитате-кэйко, сильнейший? Всё-таки дуэль – это не спарринг и не ката, и даже не тамэси-гири. Противники вооружены си- синто, мечами эпохи Мэйдзи.
– К барьеру! – вопит эхо в черепе лейтенанта Оды.
Первый удар.
Семэн-ути.
Плечи расслаблены. Стойка тюдан-но-камаэ перетекает в удар. Спина прямая. В одно движение: стажёр Арисава ведёт мечом – и видит из-под левого кулака личико Исузы – шаг вперед, руки выпрямляются – лезвие страстно желает поцеловать дробненького Хисоку в губы и пощупать щёчки в стиле шиацу. И – дожать рукоять кистями – это важно!
Мэн-суриагэ-мэн. Хисока отступает с левой пятки и отводит катану Масами влево-вверх – выпад с правой ноги, ответ в голову.
Нуки-вадза. Арисава уворачивается и – котэ-ути, меч вдоль меча – в запястье.
Отступление, котэ-нуки-мэн, всего шаг назад, и меч взмывает над головой. Клинок Масами Арисавы режет пустоту. Удар -…
…пальцы, большой и указательный – плывут; средний – почти в невесомости, как будто в руке чайная ложка; безымянный и мизинчик – крепко сжаты…
…доли секунды – вечность…
…– удар, удар, удар.
Звон. Сталь. Мимо.
Не мальчишки-стажёры, но многорукие демоны-асуры, таки вырвавшиеся из жестокого мира Сюра-Кай, но не умерившие гордыню – желание попрать совершенство и уничтожить богов по-прежнему горит под их толстой кожей потусторонними огоньками.
Мечом вниз, прямо-вверх; атака в бок, назад – широко отставив локти, мощно, крепко, дыхание – Масами.
Хисока – среднее положение и встреча: кончиком, чуть-чуть, сильно. Отвести лезвие врага вправо, и «оседлать». Пауза – и новая атака того, кто ещё неделю назад был другом, вчера врагом, а сейчас – убийца. И режущий удар снизу. Мимо. Ритм. Дыхание.
Напряжённые лица, расслабленные мышцы. Обузданная жажда крови и надежда: кэса-гири, «монашеский плащ», блеск-диагональ – труп!! – развал-схождение от левого плеча к правому бедру, пополам, был человек – теперь два куска. Жаль, не судьба…
Звон, сталь, звон.
Дебана-вадза – предупредить атаку, выпад заранее – удар. Великолепная реакция!
Кружатся «Красные Листья» – эх, уронить бы сейчас клинок убийцы: не думая, не мечтая. Отринув суету и желания, очистив разум от скверны и добра – гладкое поле пустоты: движения смерти, хоровод чёрных дыр, и только сила меча ложится осенними листьями, липнет к металлу, выдавливая из пальцев семейную реликвию, оружие предков.
Не рубить, но полосовать. Нерешительно? – метить в ноги. И танцевать китайской обезьяной: не распрямляя рук, стараясь всем телом пройти сквозь оборону противника.
Грудь Масами окрасилась алым. Царапина, всего лишь порез. Ерунда. Татуировки в помеченном остриём секторе кожи мгновенно погасли, выцвели – исчезли? умерли? А с ними ушла из организма и частичка врождённого таланта. Что покинуло тело? – способность воскресать? умение чувствовать точку возврата в самом свирепом пожаре?
Что?
Первый шаг по дороге в десять тысяч ли?
– Эй!!! – притворяясь, что сейчас родит мощный удар, кричит раненный Масами; с одной целью парнишка разоряется: вывести из равновесия обнадёженного маленькой победой врага, и с воплем атаковать. Это «эй» совсем даже не победный рык «сен но го кое!», это… – отчаяние, смирение, признание поражения?
Нет!
Нидан-вадза, двойной удар – первый в «молоко», второй, смертельный – в притягательно открытую шею Хисоки. Выдох.
– Э-ээ-ййй!!!
Как? Откуда? Что вообще?!.. – Акира удивлён, оскорблён и обижен: метровую катану Арисавы встречает короткий вакидзаси хрупкого как девушка Исузы. Имплантированный в мышцы предплечья меч-компаньон раздвигает соединённую биоклеем плоть и, ускоренный хрящевой пружинной, выпрыгивает из тела прямо в ладонь, спасая хозяина от верной гибели.
Это явное нарушение дуэльного кодекса: второй меч?! – где это видано!! Возмутительно! – Хисока Исузу должен был умереть!! Он обманул секундантов, он пользуется запрещенными приёмчиками и, наверняка, у него в запасе имеется ещё пара-тройка грязных трюков. Он…
Сближение.
Лицо в лицо.
Мгновение – маски прочь – ненависть. И опять бесстрастие.
Резко отвернувшись, Масами – более чем центнерная туша – левым плечом бьёт заплывшего жирком Хисоку в грудь, отбрасывая противника метров на восемь, к белой ограничительной линии.
Откуда столько сил?! Что происходит?! – Акира ничего не может понять.
Хисока бодро вскакивает на ноги, как будто ему только что не сломали рёбра, и он просто решил немножко полежать на травке, а теперь ему пора на свидание к мулатке-красотке. Акира уверен, что парнишка по самые уши накачан «благотворно» влияющими на печень и нервную систему стимуляторами.
