Шаг.
Ресницы заворачиваются кверху и обугливаются. И зеркало-глюк. Огромное. Первый признак грядущей трансформации. Смотри на себя, это я, это ты, это мы. Ты голоден? А я отражаю преломлённый свет, но – уже не тебя. Ты… – да вот он ты, любуйся. Сквозь слёзы – водопадом -…
– дым!
Чёрный!
Копоть.
Пот горным селем омывает отроги лопаток и перевалы ключиц, и увлажняет долину живота – горячая рубашка липнет расплавом, не отодрать, тлеет плащ в подмышках. Ты с сожалением роняешь зажигалку, подаренную мамой на двадцатилетие – ведь поцарапается об асфальт! А по-другому – расплавится.
Судорогой сводит косые мышцы живота – не первый, но пока ещё нежный позыв голода. Ты падаешь на колени, вдавливая мизинец вместе с тканью и мягкой пластмассовой пуговицей в пупок. Чуток отпускает, но ты не обольщаешься – дальше хуже. Будет. Значительно хуже.
Голод, го-о-о-о-л-лод-ддд!!
Гарь.
Пепел.
Обожжённые щёки.
Ты достаёшь из кармана шоколадку, половина размазывается по фольге. Течение воздушных потоков внутри пылающего здание непредсказуемо: резкие перепады давления, попробуй, угадай?! Язык пламени шаловливо высовывается из губ подъезда и облизывает тебя с головы до ног: волос больше нет, плащ горит, синтетика липнет к бордовому эпидермису.
И это больно. Действительно больно.
Но! – голод! ГОЛОД!!! И только что ты-пожар попробовал себя-плоть, и это было вкусно, да-да, вкусно. Пальчики – ням-ням! – и нет больше рисунка отпечатков. Нос – запахи исчезли – сразу: были, и нет уже – золотая проволока стекает по обнажённым косточкам челюстей.
Хр-р-р! – Будда, прости чревоугодника. Меню гурмана: дым, копоть, гарь и пепел – ой как хочется, а нельзя. Себя? – себя можно, себя даже нужно. Но…
…ты знаешь, сколько не терпи, а придётся укусить, отхватить кусок потолще, пожирнее. Быстрее! – мясо отваливается от костей. Пока есть мышцы – быстрее!
Шевели булками!
Второй этаж.
Пузырями краска на стенах – была, ты чувствуешь её тень, её сожжённый состав, химию. И обугленные до металла перила – красные. Пятки остаются на ступеньках – отломались.
Третий.
Может, хватит? Пора бы показать себя в пролёте окна…
Пора?..
Будда, как не хочется!!
Оранжевое облако, и наклониться бы, плавно уйти… Нельзя. Правую руку унесло, шмякнуло о бронированную дверь чьей-то недешёвой квартиры. Плохо – ты же не левша, очень плохо…
Четвёртый. Отпала голова. Уже не больно – так, неприятно чуть-чуть. Слегка.
Пятый. Всё, выше не получится. На четвереньках вползаешь в прогоревший косяк. Вместо лёгких – парующий ливер жареного пирожка. Горит побелка. Ещё чуть-чуть! – а не дойти. Ты укладываешься на пол – паркет под тобой вспучивается девятым валом. Ничего, бывает. Прикусить бы язык – но голова… где голова?! – пепел! – и ждать… недолго…
Всё. Трансформация.
Нужный поток выносит тебя на балкон.
Ты – чистая плазма. Ты – обнажённый голод. А вокруг столько пищи… столько пищи!! Дотянуться до соседней пагоды? Или подмять панельную высотку?! Высотка больше, а кирпич – вкусней… А?..
Ага.
А ведь ещё нетронуто, не надкушено левое крыло этого – этого! – дома!!
– Смотрите!! Не-человек! Оборотень! Исчадье ада!!
– Феникс!!
– Профессионал!!! Хэнгэёкай!!!
– А-а!!
– …куда смотрит полиция?! Стреляйте быстрее!!
И, правда, куда?
И кого ОНИ, любители, ожидали увидеть в огне? Карлсона? Мери Попинс? Дзасики-Вараси?..
Стреляйте быстрее?! – хе-хе! – vox populi, vox dei…
Упс!.. – Джамал поднимает винтовку, блики от линз прицела – вот-вот тебя пощупают серебром, каким обычно ласкают всех активированных…
…добропобедных мучеников.
Палец Джамала мягко тянет спусковой крючок…
Звук – громкий. И боль. Другая, приятная: холод. И пустота – где-то ря-а-адом.
Смерть? Скорее бы… Давно… пор-ра-а…
И ты привычно умираешь.
ЧАСТЬ 1
ЗИККУРАТ, ИЛИ ВВЕДЕНИЕ В СПЕЦИАЛЬНОСТЬ
1. ЮРИКО
Юрико проснулась.
Вот так: проснулась и всё. Захотелось – и прекрасный мачо-кугё не нужен: принцесса без слюнявых поцелуев очнулась от летаргической спячки. Пришла в себя, ага, и лёгкой дрожью – аккуратно! – локотком тронула нежную поверхность управления, напылённую на быльце кровати. И сразу же по щучьему велению, хе-хе, а точнее по хотению Юрико распахнулись створки двуспального анабиозника-саркофага, совмещённого с дешёвенькой барокамерой. Кстати, у барокамеры маловато функций, она давно устарела – заменить бы, обгрейдить. С премии или наследства. Да где ж они, шальные деньги? Где спонсоры-меценаты и мультимиллионеры-поклонники талантов?
В общем, проснулась. И – привычно, рефлекторно – по-утреннему удлинёнными ресничками провентилировала личико, унавоженное регенеративной плодово-ягодной наномаской. Отключила Всемирную Конъюнктиву и врубила обычное зрение – и увидела реальный свет настоящего солнца, заглянувшего в окно сквозь бамбуковые щели жалюзи. Та-а-ак, – не замутнённый аниме-голограммами кареглазый взгляд изучил синоптическую панель, стилизованную под металлопластиковую форточку: что день грядущий нам готовит? – бури, шквалы, замечательную погоду?
Ясно, жарко, влажность.
– Аа-ааа-хх, – зевнула девица-красавица.
Смачно так ротик приоткрыла. Даже нижней челюстью хрустнула. И куснула пухленькую губку – нижнюю. И… – в общем, соблюдение ритуала согласно расписанию.
Будильники Юрико не любила, точнее терпеть не могла. Вот такая у дамочки патологическая неприязнь к любым подъёмным устройствам – осознанная ненависть, не иначе. Да и за что, спрашивается, любить эти механические дзинь-дзинь-дзинь? и прочие электронные пищалки-побудки? Тем более в единственный законный выходной?! Рано утром?! В четырнадцать тридцать?!
А ведь тело-исходник ощущается правильно. Уже хорошо. Приятно. Значит, ситуация под контролем. Расслабляться себе дороже: трать потом часа три – не меньше! – дабы привести параметры в надлежащий порядок-стандарт.
Та-ак, что там у нас по основным замерам… – Юрико приподняла голову над силиконовой желе- подушкой и оценила показания микрометров по трём основным позициям: диаметрам талии, бёдер и грудной клетки. Ну-у, почти попали, н-да: по бюсту отклонение в плюс полмиллиметра. Но плюс это не минус, корректировать проще…
Минут сорок Юрико кокетничала перед зеркалом – голенькая. Трогала пальчиками соски, пока не довела диафрагму до нормы и не отрегулировала размер молочных желез: профи есть профи, даже в
