хуже, чем голодная смерть в профсоюзной поликлинике, правда? К примеру, что если охрана взломала склад и обнаружившая запасы медицинского спирта? Да, это из области научной фантастики. Да, о взбунтовавшихся клонах халтуршики-писатели придумали море-океан комиксов, что совсем не удивительно – спрос рождает предложение. Юрико слышала, что писаки тоже регулярно сдают тесты на профпригодность: за два часа надобно набить три десятка стандарт-страниц на заданную тему. Более половины тем – что-то вроде «Путч на Марсе», «Как я провёл лето в параллельном мире» и «Гоблины и орки – братья навек!» Остальные варианты – и того маразматизней.
А в коридоре что-то непонятное творится. Два отчётливых хлопка-взрыва – так стреляет капсюльный «кольт-драгун» образца 1848 года. Юрико видёла ТАКИЕ ИГРУШКИ в кино. В фантастическом вестерне из жизни первых сёгунов Вавилона. Там ещё актёр этот играл… как его… хороший, симпатичный… Блондин. Или брюнет?.. Они, которые эти, вышли к реке, а потом лагерь и пожрать, а тут дикие казаки с «кольтами», и оселедцы у них, а сёгуны их катанами в капусту, и кровища, и кости, и вообще…
Короче, классный был фильм.
Хохот.
Шаги.
Юрико прячется под койкой. Шаги – мимо. Значит, не за Юрико – «пятнистым» красотки без интереса; говорят, им специально один орган ослабляют – до самой невозможности того самого процесса.
Бедненькие!
Юрико думает, вылезать ей или не спешить? Ей так хорошо под койкой, это же самое лучшее местечко в Вавилоне, самое уютное, самое тихое. Здесь можно жить, здесь удобно и очень-очень уютно! – уверяет себя Юрико.
Девушке хочется плакать, но она сдерживается, она сильная, сейчас не время для соплей. И для слёз не время.
Номер Акиры не отвечает: трубка как будто умерла – тишина, ни звука, даже сигнала вызова нет. Надо дождаться бабушку, бабушка придёт, и всё будет хорошо! – успокаивает себя Юрико.
ЧТО, ЧЁРТ ПОБЕРИ, ПРОИСХОДИТ?!!
В коридоре опять шаги, хриплый голос что-то удивлённо спрашивает, Юрико не расслышала что именно. Потом звук падения – гулко, но громко. Шаги ближе, не шаги даже, а шелест, едва слышное шуршание линолеума, кто-то крадётся, определённо кто-то старается не шуметь.
Шелест…
Кто-то…
Хруст допотопного замка «с секретом». Ручка двери медленно поднимается вверх, сама дверь плавно открывается. Юрико обмирает, её аниме-глаза скрывают не менее огромные настоящие очи.
На пороге бабушка, на плече у бабушки маленькая дамская сумочка. Руки и лицо бабушки светятся активированными татуировками, это сияет боевая «раскраска» вдовы самурая. Юрико любуется голубыми и жёлтыми линиями чёткого рисунка с названием «коготь тигра». Юрико с детства нравится смотреть на пульсирующие фиолетовым и белым равномерные штрихи на щеках оба-сан. Юрико частенько доводила бабушку до бешенства, чтобы лишний разок насладится внезапно проступающими на её лице «сколопендрами». А ещё – окружностями-'молотами' на локтях, «дез»-спиралями на горле и треугольниками-'страусами' на лодыжках. Но самые красивые татуировки оба-сан – «равновесие»: две пары инь-янь на груди, под платьем.
Палец к губам:
– Тс-с!..
Юрико тоже подносит пальчик к губкам: да-да, оба-сан, я поняла, я молчу, я ничего не скажу, оба-сан, я…
– Оба-сан, что происходит?! Что творится, оба-сан?! – Юрико едва не кричит.
– Ничего особенного, милочка. Просто небольшой заговор и военный переворот. – Кряхтя, бабушка затаскивает в палату окровавленный труп пятнистого клона-охранника. Это один из тех парней, что принесли в палату Юрико телевизор. Хоть и пятнистый, а симпатичный парнишка…
…был.
Девушка с ужасом смотрит на алую лужу, вытекающую из-под тела. Лужа добралась до больничным тапочек Юрико, макнула ножку койки… – девушка отвернулась, закрыла лицо ладонями.
– Ну что ты, внученька, подумаешь, труп заговорщика. – Бабушка левой рукой гладит волосы Юрико, в правой у бабушки распахнутый веер-тэссэн – а по спицам стекает…
…кровь?!
Кровь!!
– Что, оба-сан?! Что?!.. Прочему?!
– Не волнуйся, Юрико. Я понимаю твоё негодование. Это действительно возмутительно. Но мы исправим положение. Беспорядки надобно давить в зародыше, запомни эту простую истину.
– Мы, оба-сан?! Мы исправим?!..
– Да, мы. Кто ж ещё? – искренне удивляется бабушка. Она чинно присаживается на койку и вытирает веер о простыню.
Да-да, бабушка не шутит. Юрико уставилась на алую полосу на белоснежном шёлке, Юрико уверена, что оба-сан настроена серьёзно, но… Как?! Как две женщины могут помешать каким-то заговорщикам?! И даже если одна из этих женщин мастерски владеет тэссэндзюцу… – разве это что-то меняет? Особенно против пулемётов?! Юрико почему-то уверена, что все заговорщики обязаны иметь на вооружении пулемёты. Иначе – какой же это заговор, без пулемётов?!
Две женщины – в поле не воины!
Хотя…
Раздвигать спицы веера бабушку научил настоящий тэнгу. Тогда ещё совсем юная, оба-сан убежала из дома и два года жила в демилитаризованной зоне, постигая искусство войны. Возможно, это просто семейная легенда – насчёт тэнгу и прочего, но то, что оба-сан чемпионка Вавилона по оги-отоси – факт.
И алая лужа вокруг больничных тапочек – факт.
35. ТРАМВАЙ
За последние несколько дней Акира так привык к зуду татуировок, что теперь просто не замечает раздражения кожи. Подумаешь, сами собой активировались «кошачьи глаза» – бывает, не страшно, скоро пройдёт. Конечно, пять минут дискомфорта гарантированы – когда неприятно что-либо трогать руками: пальцы с «глазами» слишком чувствительны, вплоть до болезненных ощущений.
Лучше переждать, проще подержать ладони на весу – и забыть, и не вспоминать. Что было, то прошло.
…вкусные, жирные и костлявые, мужские и женские, взрослые, старые и детские…
…много…
…ешь…
За окном трамвая привычная панорама – не достойная даже того, чтобы на ней задерживаться взглядом. И уж тем более тратить время на описание обычных вавилонских «красот» крайне неразумно. Но кто сказал, что Акире не хочется, быть может, в последний раз, посмотреть на улицы и проспекты родного города, любимого города, города свободы и братства народов!
Вавилон.
Мегаполис.
Небоскрёбы-лоу, упирающиеся пентхаусами в стратосферу, восхищают только что прибывших иммигрантов из Канады – высокий светловолосый мужчина обнимает стройную брюнетку, у ног семейной пары – груда сумок и мальчишка лет семи. На баскетбольных площадках с пятиуровневыми щитами, как обычно весело и бодро: баскетбол – игра для зооморфов; кто пробьёт самый мощный пятый уровень защиты суперкольца, тот несомненное крут, тот настоящий зверь с длинным хоботом между ног. То тут, то там трамвайные рельсы пересекают тучные стада оленей, преследуемые эскадрильями мух и слепней. Оленей ведут погонщики-якуты. Супермаркеты зазывают присоединиться к всеобщему потреблению: заходите, у нас есть то, что вам нужно! тратьте ваши денежки, не стесняйтесь! Шпили научно- исследовательских институтов наводят на мысли о Дальнем Космосе, кибернетическом сверхразуме и
