Роузи Кукла
Амор и лес
Амор — фр. любовь, лес. — жаргонное сокращение, чего-то лесбийского
Амариллис (Amaryllis). Амариллис — имя прекрасной пастушки, описанной в идиллиях древнегреческого поэта Теокрита. Родина цветка — пустыни Карру (Южная Африка). В октябре в пустынях начинается палящая жара. Поэтому амариллисы прячутся в сухую раскаленную почву. Комочек сочных нежных листьев и цветочных зачатков покрывается плотной кожицей. Отмирает стебель, засыхают корни, но луковица живет. После дождей она быстро прорастает и зацветает.
Глава 1. Море
— Какое блаженство! Море! Как я люблю его!
Погружаюсь в прохладную и чистую воду, ощущая необычайный восторг.
— Наконец-то я к тебе добралась! Ну, здравствуй, родное!
Уплыла так далеко, что вижу только высокий и обрывистый берег, который многометровой, отвесной стеной тянется не глубокими бухточками и маленькими галечными пляжами несколько километров. Плыву и совсем не боюсь, что так далеко отплыла от берега. Это привычка. Привычка с юности, когда мы, гарнизонные мальчишки и девчонки уплывали далеко от берега маленькой группкой. Это была своеобразная отметка нам, детям, военных родителей. Тем самым мы показывали остальным, что мы здесь хозяева и море оно наше, не их.
Легла на спину, пора передохнуть. Именно в этих местах я всегда себя чувствовала очень спокойно в море. Обычно я испытывала приступы необъяснимого волнения и легкого страха, когда думала о том, что подо мной большая глубина. Почему то казалось, что там обязательно найдется какая-то хищная рыба, акула, которая схватит и утащит на глубину. А здесь, на бескрайних пустынях песчаного дна этого я не ощущала. И потом, течение мне не мешало. Но это я так думала.
Отдохнув, принялась вольным стилем плыть назад, к берегу. Минут десять машу непрерывно руками. Вдох, выдох, вдох, выдох. Лицо все время в воде и лишь на мгновение появляется для вдоха. В ушах привычно гудит и клокочет от пузырей выдыхаемого воздуха. Вдох, выдох, вдох, выдох. Вынырнула. Смотрю вперед. Пока не пойму? Приблизилась или меня все же сносит в море? Так, без паники только. Все в порядке! Я ведь отлично плаваю, и море меня не подведет. Так же?
Ну, поступила не обдуманно. Не приняла во внимание того, что я уже больше года не плавала и вот дорвалась.
— Дура! — Ругаю себя.
Ничего, на воде я могу продержаться несколько часов. За это я не переживаю. А вот за то, что я не приблизилась назад к берегу, так от этого на душе становится тоскливо и даже закрадывается некий холодок. Все теперь работать. Плыть. Буду плыть, нет, упрусь и начну возвращаться. Начинаю свой марафон.
Вдох, выдох, вдох, выдох. И так добрых полчаса. Все время заставляю себя не смотреть, а только работать руками и ногами. Особенно, ногами, как говорил мой тренер. Я и работаю. Ду-ду-ду. Молочу непрерывно ногами. Вдох, выдох, вдох, выдох.
Наконец ощущаю, что пора отдохнуть. Хотя бы минутку, а потом можно продолжить.
— Ага! — Восклицаю радостно. — Приближаюсь! Вот так! А ну, как следует, поработаю.
Еще целый час мне пришлось плыть к самой кромке берега. Я довольно сильно устала и уже почти равнодушно отмечала себе, что я плыву не к тому месту, а туда где мне ближе. Ничего. Пройду по берегу. Главное, сейчас это до него благополучно добраться. И опять. Ду-ду-ду. Вдох, выдох, вдох, выдох.
На этот раз я уже смотрю абсолютно спокойно. Берег близко. Отвесные скалы, обрывы, нагромождения камней и скал на самом берегу. И я уже слышу бесконечный треск цикад. Перешла на брасс. Так мне легче, а то кролем я довольно устала. Все наконец-то я у самой кромки берега. Даже не привычно, что нет подо мной всей той толщи воды. Поднырнула и расплывчато вижу большие глыбы, сплошные темные массивы скал на фоне песчаного и светлого дна. Глубина чередуется. То уходит вниз, то опять вылезает навстречу глыбами подводных скал. Вода очень чистая и теплая. Но боже! Как я устала! Сейчас вылезу и, наверное, усну. Силы внезапно у самой кромки меня покидают. С трудом пытаюсь устоять на камнях, и все время сгибаюсь, упираюсь руками о подводные камни. Все! Вылезла! Делаю несколько неуверенных шагов и чувствую, что ноги предательски трясутся с непривычной усталости. А руки. Смотрю и вижу, что они, как после бани сморщились, побелели и только ногти блестят. То же с пальцами на ногах. Все теперь надо лечь. Куда? Да все равно. Главное, отдохнуть. Хочется лечь на солнце, но я боюсь сразу заснуть и обгореть, поэтому, заставляю, себя растянутся, на мелких и налипающих камушках дикого пляжа, в тени, под нависающей скалой. Все. Цикады звенят непрерывно це-це-це!!! Я их уже почти не слышу. Сознание мое отключается, и я ухожу следом в мягкую пелену сна.
— Девушка! Девушка! — Кто-то трясет меня за плечо.
— Что с вами? Вы живы? Вам не плохо? — С трудом размыкаю тяжелые веки и бессмысленно смотрю на смутную женскую фигуру, что наклонилась надо мной.
Глава 2. Знакомство с пастушкой
— Пить. — Почему-то хрипло и ели, ели выдавливаю из себя, будто раненная какая то.
— Ваня! Ванечка! Быстро воды! Скорее, ты слышишь?
С трудом навожу резкость. Передо мной довольно красивая мордочка белокурой, молодой женщины и еще. Еще, это то, что она абсолютно голая. Насколько позволяет мое положение, оглядываю ее, так как она все еще на своей руке придерживает мою голову.
— Ты кто? — Спрашиваю тихо, не своим голосом.
— Пастухова! Света Пастухова!
— А Ваня?
— Ваня мой муж. Да вот он, знакомьтесь.
Ваня протягивает мне пластиковую бутылку и я, ухватив холодную и мокрую тару, жадно припадаю к прохладной воде. Пью, жадно, не отрываясь. Но все равно успеваю различить, что и Ваня такой же. Его выдает тот самый выступающий предмет женских мечтаний и проклятий. Он присел рядом глубоко, поэтому я отчетливо различаю краем глаза, что его так сильно отличает от нас. Это отличие внушительно обозначается под его телом, и я его все еще смутно различаю на фоне яркого света.
— Спасибо! Думала, что никогда не напьюсь.
Теперь я все вижу так, как всегда и сразу же начинаю осматриваться.
Они молчат. Он сидит, а она помогает мне сесть. Ничего, только почему-то немного кружится голова. Опираюсь руками и теперь уже сама могу управлять собой.
