— Ну и хорошо, — посол засучил рукава. — Показывайте, где тут у вас двигатель!
Ремонт прошел быстро. Хотя Васильев не был специалистом по электронике, он с легкостью перепаял все схемы, значительно упростив обслуживание двигателя, и объяснил, куда нужно бить в случае чего. Механик признался, что последний раз подобный шок он испытывал, когда его наставник разобрал и собрал автомобиль голыми руками, при этом починив машину. Подарив спасителю целый ящик инструментов и три бутылки виски, Фостер тихонько спросил:
— А почему всегда, когда кто-либо из нас ломается, рядом тут же появляется и второй корабль? Или вы не в курсе этого феномена?
— Вообще-то в курсе, — ухмыльнулся Васильев. — Нас о нем предупреждали. Видите ли, у профессора Горюнова было две страсти в жизни: физика и автомобиль. Но ему жутко не везло ни с тем, ни с другим. Но если физику он продвигал как мог, то с автомобилем ничего не получалось сделать, он ломался каждые пять минут.
— И что?
— А то, что его обижало, когда при поломке приходилось часами стоять, ожидая помощи, поэтому в этот двигатель он встроил маленькую страховочную систему, которую вы, видимо, нечаянно и скопировали. Ее смысл в том, что если сломается один звездолет, то любой корабль с подобным двигателем, оказавшийся рядом, получит такую же поломку и волей-неволей им придется друг другу помогать. Согласитесь, в бескрайнем космосе крайне удобная штука.
Улыбку Васильева и его слова, сказанные перед уходом, полковник помнил до глубокой старости. Дальнейший путь «Валькирии» прошел без особых затруднений. Правда, к Проксиме Центавра они прилетели вторыми, опоздав на десять минут. Но полковник не огорчился. Глубокий космос показал, что есть вещи более важные, чем патриотизм.
