— Да, а что? Вам это не нравится?
Пауза.
— Так. Агент Молдер. Вы прибыли сюда для того, чтобы спасать человеческие жизни. Каждые три часа мы будем оценивать ваш прогресс на переговорах. И — насколько точно вы следуете нашим тактическим рекомендациям. Исходя из этого, мы будем давать оценку вашим действиям. А также решать, пришло или не пришло еще время силового решения… — она гордо развернулась и прошла мимо Молдера, и его опять качнуло волной…
Молдер сосчитал про себя до десяти и пошел за нею следом.
Он догнал Люси Картер у стола, на котором стоял портативный «макинтош».
— Послушайте, — сказал он. — Не важно, как лично вы относитесь к пришельцам. Вы можете считать, что их не существует. Но мне, если я хочу что-то понять в этом человеке, обязательно нужно знать, что с ним произошло, что он пережил. Потому что все эти похищения очень различны… У вас есть его история болезни?
— Нет. Эти данные не были нам предоставлены. И что? Ни у кого не хватило инициативы позвонить в госпиталь и затребовать необходимые документы?
Глаза Люси Картер сверкнули.
— Необходимые? Кому? Это психопат, вот и все. Обыкновенный психопат. Все, что требуется от вас, агент Молдер, — это подольше продержать его у телефона. Чем дольше вы его продержите, тем дольше он никого не убьет. Если мы тут начнем вести научные исследования в духе доктора Фрейда, то к ночи у нас будет четыре трупа заложников, и все. Мне все равно, про чижиков вы ему будете заливать или про межпланетных космонавтов-ублюдков, главное, — чтобы он не клал трубку. Вам это понятно?
И она снова куда-то пошла. И снова Молдера качнуло, но уже слабее. Он посмотрел ей вслед. Красивая. Но стерва. Но красивая.
И даже очень.
Где же я ее видел?..
В помещении маленького бюро путешествий «Роза ветров» пахло ужасом и бессилием. Запах ужаса был острый, как бритва, и свежий, как надрез. Запах бессилия, напротив, напоминал пролежень — пустой, неподвижный, с серыми слизистыми нитями…
Берри мерил помещение шагами. Одиннадцать вдоль, семь поперек. Вдоль оно стало чуть длиннее за последние пару часов, а поперек — чуть короче. Помещения любили выкидывать с ним такие шуточки. Стоит зазеваться — и ты уже схвачен.
Особенно плохо, когда исчезает дверь.
Но еще хуже — когда исчезают стены… становятся прозрачными, словно светящимися изнутри, истончаются до толщины листа бумаги… надежные стены. Как же. Предатели, как и все на этой паскудной земле.
Он остановился и посмотрел на доктора — стараясь попасть в глаза. Тот сделал вид, что ничего такого…
И вдруг громко пискнул лысый слизняк, сидевший на полу. От его штанов все еще несло кислой мочой.
Слизняк…
— И мы что, будем сидеть так вот всю ночь? На полу?
Берри наклонился и легонько съездил его тыльной стороной кисти по скуле:
— Я кому сказал, чтобы не открывал рта? Или тебе его заткнуть попрочнее?
Слизняк в ужасе на него уставился, словно ожидал за такие слова не шлепка по морде, а букета цветов.
— Понял?
— Д-да…
— Ну что же вы делаете? — застонала одна из баб. — У нас же у всех семьи…
Берри только посмотрел на нее, и она полезла прятаться под мышку соседке.
— Дуэйн, — позвал доктор. — Дуэйн. Не нужно никому делать больно. Пожалуйста.
Берри развернулся к доктору. Пистолет в руке, небрежно брошенной вдоль тела. Рука покачивается при ходьбе.
Левой рукой Берри взял дока за галстук. Невыразимое наслаждение: брать дока за галстук…
— Док, будьте спокойны: уж вам-то я больно точно не сделаю. Вы мне нужны, док. А знаете, для чего? Чтобы отправиться туда вместо меня. Чтобы вы на своей шкуре испытали, что это такое побывать там. И что такое — вернуться оттуда. Когда вам ни одна сволочь не верит, а все только и знают, что глумливо улыбаются или тычут шприцами… Я понятно сказал, док?
Док молча смотрел на него выпученными глазами, и Берри понял, что невзначай придушил его галстуком. Не до смерти, но вполне достаточно.
Он брезгливо уронил дока обратно на стул, с которого поднял, — и тут вдруг грянул телефон.
Дорога к телефону оказалась чересчур длинной. Шага двадцать четыре. Комната не хотела, чтобы Берри брал трубку. Назло ей он дошел и трубку взял.
Несколько секунд ничего не было слышно. Потом издали донеслось робко:
— Алло?
— Ну, — сказал Берри.
— Дуэйн? С вами говорит специальный агент ФБР Фокс Молдер. Я думаю, нам есть о чем поговорить.
Голос был приторный и фальшивый. Как будто за спиной этого специального агента стоял расстрельный взвод и целился в него из винтовок.
— Поговорить? — бодро откликнулся Берри. Почему нет? Я с радостью с кем-нибудь поболтаю. Видите ли, мы с другом забежали в это бюро путешествий, чтобы совершить паломничество, а нам, представляете, отказали. Вы слышали когда-нибудь о таком? До чего докатилась Америка! Так что, если вы можете помочь нам с путешествием, то мы вам будем благодарны до полной усрачки. Как вы относитесь к путешествиям, агент Болдер?
— Молдер, Дуэйн. Первая «М».
— «М» как «мудак»?
Пауза.
На другом конце провода Молдер поднял взгляд на грифельную доску, висящую перед ним. Крупными печатными буквами (вдруг не поймет!) там было написано:
СПОКОЙСТВИЕ!
ДРУЖЕЛЮБИЕ!
ОБВОРОЖИТЕЛЬНОСТЬ!
ПРИМИРЕНИЕ!
Он набрал побольше воздуха и нежно, дружелюбно, обворожительно и примирительно сказал:
— Дуэйн, слушайте меня. Все, чего я хочу, — это чтобы вы совершили это паломничество — и чтобы Гвен Моррис, Кимберли Маро, Боб Уэйн и доктор Хакки остались при этом живыми и невредимыми. Повторяю: я здесь для того, чтобы помочь вам в вашем путешествии. Помочь. Помочь, Дуэйн.
— Ну-ну, — поощрил его собеседник.
— Я знаю, что с вами происходили очень странные вещи. Я знаю, как много вы пережили и какой страх испытываете сейчас…
— Вы знаете? Вы думаете что знаете?! — Берри задохнулся. — Да ни хрена вы не знаете и не можете знать!!!
У него потемнело в глазах от ярости.
Кто-то смеет говорить ему, что — знает……что такое — лежать на столе, не в силах не то чтобы пошевелить рукой или ногой, но и моргнуть; парализующей силы свет — молочно-белый свет — бьет с потолка и пригвождает насмерть, и сквозь этот свет приближается, вереща и повизгивая, сверкающая
