области, принадлежащей другой науке — физике, и переступать его не дает нам повода сегодняшний день», т.е., вступительная лекция о математике). Риман говорит о том же во вступительном «Плане исследования»: «Hiervon aber ist eine notwendige Folge, dass die Saetze der Geometrie sich nicht aus allgemeinen Groessenbegriffen ableiten lassen, sondern dass diejenigen Eigenschaften, durch welche sich der Raum von anderen denkbaren dreifach ausgedehnten Groessen underscheidet, nur aus der Erfahrung entnommen werden koennen» («Необходимым следствием отсюда явится то, что предложения геометрии не выводятся из общих свойств протяженных величин и что, напротив, те свойства, которые выделяют пространство из других мыслимых трижды протяженных величин, могут быть почерпнуты не иначе, как из опыта»).
5
В былые времена предательская рабовладельческая олигархия США объявила преступлением, караемым смертью, деятельность любого рабовладельца, который разрешал учить чернокожих рабов грамоте. Нынешние расисты из факультета образования Гарвардского университета, где проповедовалась ку-клукс-клановская идеология Дженсена и Шокли*, посвятили не менее трех десятилетий генетическому обоснованию того, что американские негры будут испытывать дискомфорт, если от них требовать развития познавательных способностей.
6
Здесь неявно подразумевается поверье, навязанное пропагандистами лживой легенды о том, что история-де начинается в Шумере. Так учили «британо-израэлитские» фанатики, доминировавшие в «библейской археологии» XIX века, по существу отметавшие целые горы ценных археологических свидетельств в своей безоглядной, «фундаменталистской» страсти первыми установить номер дома, в котором преживал в Уре Авраам. Соответствующую чепуху несут по сей день доктринеры «британо- израэлитской» расистской навязчивой идеи о том, что первоначальными основателями шумерской культуры были семиты (то есть ни в коем случае не те, кто произошел от ветхозаветного Хама), — суждение произвольное и голословное, не имеющее фактологического обоснования и противоречащее свидетельствам о том, что шумеры, которых семиты именовали «черноголовыми», были представителями приморской культуры, колонизационные походы которой достигали, в частности, Африканского Рога; она возникла на основе культуры, существовавшей тогда на значительно более обширной территории прилежащей к этому региону западной части южноазиатского субконтинента. Тот факт, что занявшие эту территорию семиты переняли клинопись древних шумерских поселенцев, в такой же степени доказывает идентичность шумеров семитам, в какой обнаруженный при раскопках у японцев немецко-японского словарь доказывает, что японцы происходят от немцев. (Из той же бредовой легенды «британо- израэлитов» о зарождении истории в семитском Шумере следует голословное утверждение, будто развитие морских держав происходит на базе культуры прибрежной полосы, тогда как физико-экономические данные доказывают обратное.) Так или иначе, лунная астрономия древней Месопотамии была абсолютно отсталой по сравнению со среднеазиатской солнечно-звездной астрономией тысячелетием раньше и с древнеегипетской астрономией той же эпохи, когда жили халдеи. Согласно историографическим свидетельствам, деградация обрекших себя на гибель древних культур всего пояса от Южной Азии через Малую Азию и далее до Европы и Африканского Рога связана с введением селеноцентрического культа, основанного на пантеонической парадигме «великой богини Матери-Земли» (Шакти-Иштар-Астар- Астарта-Кибела-Гея-Исида), которая совпадает с основанным на поклонении Гее-Земле дельфийским культом Аполлона, с дельфийской ликурговской традицией Спарты и т.п. Развитие (вплоть до наших дней) нумерологии и каббализма Исаака Ньютона и берлинского профессора XIX века Леопольда Кронекера, равно как и геоцентрическое мошенничество, состряпанное Клавдием Птолемеем, — все это продукт безумия, порожденного специфической, основанной на принципе «богини-матери» языческой традицией, которая существует до сих пор, оскверняя современную историю.
7
Открытие очень длительных солнечно-звездных циклов древними культурами Средней Азии (до «высыхания» региона порядка 6000-4000 до н.э., если не раньше) иллюстрирует это обстоятельство. Рассмотрим, к примеру, открытие этими среднеазиатскими культурами длинного равноденственного цикла, которое было бы невозможно, если бы его автор не мыслил, как сказали бы позже, платоновскими идеями. Пример измерения меридиана Земли, осуществленного членом платоновской Афинской Академии Эратосфеном, который обучал будущего фараона Египта, относится к той же парадигме, что и более раннее открытие равноденственных циклов, и все открытия подобного рода предвосхитили позднейший прогресс в астрофизике, геодезии, и в том числе изучение магнитного поля Земли Карлом Гауссом. В противоположность современным «вавилонянам», известным под именем эмпириков, «платоновские идеи» присущи только природе человека; без них человеческая культура никогда не поднялась бы выше «охоты и собирательства». Классическая Греция, вершиной культуры которой был Платон, сделала принцип «платоновских идей» основой всеобъемлющего научного метода.
8
Для Лейбница, который был так непримирим к некомпетентности «алгебраической» математики Декарта и Ньютона, «трансцендентное» равнозначно «неалгебраическому». Ложно и злонамеренно распространенная профессором Феликсом Клейном версия о том, что трансцендентные свойства эйлеровских логарифмов и р были впервые продемонстрированы Эрмитом (1873) и Линдеманом (1882) основывается на мифологии, намеренно распространяемой берлинской (времен Фридриха II) ветвью салонов последователей Ньютона, основанной хозяином венецианской сети аббатом Антонио Конти (1677- 1749). Этот берлинский филиал международной структуры координировал свою деятельность венецианским же шпионом Джамария Ортесом (1677-1749); его посещали: поклонник Ньютона Вольтер (в 1750-53), Пьер-Луи Мопертюи (в 1741-53), Леонард Эйлер (в 1741-1766), Иоганн Ламберт (в 1764-77) и Жозеф Лагранж (в 1766-87). Берлин эпохи Фридриха II и Франческо Альгаротти внедрял в математическую науку ошибочную теорию функций Эйлера-Лагранжа, в противовес учению Лейбница; эти концепции получили беспрекословное признание в Европе после Венского конгресса. Несмотря на то, что до (сексуального) Венского конгресса, устроенного князем-сутенером Клеменсом Меттернихом, Ньютон и лондонское Королевское Общество были предметом вполне заслуженного осмеяния со стороны ведущих ученых всей Европы, даже в самой Англии (где, например, Чарльз Бэббидж и Джон Гершель внедряли дифференциальное исчисление («Принцип чистого деизма, супротив университетского маразма»* (Кембридж, 1811)), после участия англичан в разгроме Франции эйлеровско-лагранжевская разновидность ньютоновского эмпиризма «выиграла на поле дипломатии то, что проиграла на поле науки», также и при участии венецианских агентов влияния, Иоаннис (Джованни) Каподистриа и Карло Поццо ди Борго, формировавших внешнюю политику русского царя Александра I. По этой причине, несмотря на то, что международный кружок Александра фон Гумбольдта, к которому принадлежали Гаусс и Риман, продолжал антиэмпиристские научные традиции Франции и Германии, такие проводники и «попутчики» идеологических интересов Британской империи, как Лаплас, Коши, Кельвин, Клаузиус, Грассман, Гельмгольц, Максвелл, Эрмит, Линдеман, Клейн, Мах и позитивисты захватили господство в университетах
