и напряженное, закипающее ожидание, пока подрывники колдуют возле стальной двери на входе в подземный бункер… ожидание выстрелов в спину, разрывов гранат, боли, крови, смерти… И снова – стрельба, гранаты за угол перед тем, как повернуть туда самому, хруст битого стекла и каких-то тонких приборов под ногами, суматоха… напалм из канистры прямо на пол, по углам – заряды, и всё… приказ исполнен, а теперь… быстрее, быстрее, быстрее…
Его накрыло уже на отходе, когда даже проволока осталась позади. По взводу заработал непонятно, как и где уцелевший миномет… очередной короткий вой, удар… и время растянулось… кажется, его подхватили, тащили куда-то, но Сандер понимал, что это вполне могло быть ложное воспоминание, придуманное им самим позже, в беспамятстве. Просто именно так поступал он, когда кто-то из соратников исхитрялся словить пулю или осколок. А значит, и они должны были делать так же… или, может быть, контузия от близкого разрыва мины перемешала в мозгах порядок происходящего?..
Что же было потом?.. всё в каком-то странном тумане, всё обрывочно, недостоверно… не понять – было ли это на самом деле или привиделось в горячечном, контуженом бреду… вот только госпиталь, белые халаты, белые стены и потолок, белые простыни и наволочки помнятся отчетливо, будто видел он их только вчера…
Вот черт! Сандер невольно, помянув нечистого, покосился на своего собеседника. Морячок говорил, что тоже видел белые халаты… это что же получается?..
– Я что же – покойник теперь? – с легким недоумением спросил у чертенка Сандер.
– Ну! вот! – с ликованием воскликнул нечистый. – Сам сообразил, без подсказок и убеждения!.. говорю же, нынче сметливые души пошли, не то, что раньше-то…
– Если я покойник, а здесь – рай, то, как же я тут в теле своем?.. непонятненько как-то… – почему-то испытывая облегчение, с жадным любопытством уточнил Сандер. – Душа-то – она же бестелесная сущность, или, может, я неправ?..
– Прав-неправ – это здесь не те категории, – авторитетно заявил чертенок, вновь прихлебывая коньячок и чисто человеческим, мужским движением закидывая нога на ногу. – Попробую рассудить, ладно? Человек, пока, конечно, живет, всю информацию из внешнего мира получается за счет зрения, слуха, обоняния, ну и разных там тактильных ощущений, так ведь?
Не ожидавший от чертенка таких умных слов, а больше рассчитывающий на привычно-церковное «неисповедимы пути…» и так далее, Сандер растерянно кивнул.
– А та информация, что в человеке накапливается за всю жизнь – это и есть важнейшая и неотъемлемая часть души! – продолжил чертик с забавной серьезностью и даже поднял вверх мохнатый указательный палец на правой лапке. – Значит, что и на этом, ну, то есть, для вас – том свете, душа должна сохранить то, что имеет, и продолжать получать привычную ей информацию привычными способами. Иначе – что ж получится-то? Вот представь себя глухим, ну, или слепым… крайне неприятные ощущения, согласись, ведь очень значительную часть информации ты не сможешь получать из внешнего мира…
– А как же тогда… – попытался выяснить Сандер, но чертенок мгновенно сообразил и бесцеремонно перебил человеческую душу:
– А они такие или с рождения, или уже адаптировались за долгие годы… им уж и не нужна дополнительная информация, без нее привыкли обходиться… А теперь представь прямо противоположное: к зрению, слуху и так далее тебе добавится возможность видеть и слышать ультразвук, гравитацию, тепловые волны, ну и прочее, прочее, прочее, что в нормальной жизни определяется только приборами. Причем не просто видеть-слышать, а получать всю информацию непосредственно в душу… или, чтоб понятнее было – в мозг. Так ты ж, бедолага, свихнешься от такого изобилия новых ощущений и потока неотфильтрованной информации за три секунды… проверено это, и уже и не раз…
Чертенок отвлекся на глоток коньяка и продолжил через секунду объяснение:
– Вот и получается, что удобнее всего для души, чтобы, значит, продолжить нормальное существование и накопление информации, после смерти остаться в привычном теле с привычным же набором органов чувств, то есть, восприятием окружающего мира…
– Запутано как-то, – с сомнением покачал головой Сандер. – И недостоверно, что ли…
– А ты не на богословское собрание попал, – слегка обиделся чертенок, фыркнув пяточком. – Тут тебе не там… вот ты, технически человек был грамотный, расскажи мне, как телевизор устроен? За счет чего показывает и почему без электричества работать не может?..
– Ну, ты и сравнил… – удивился Сандер. – Человек, душа и – телевизор какой-то…
– А ты попробуй-попробуй, разъясни мне, бестолковому, – совсем по-человечески завелся нечистый.
– Ну, попробую, – сказал Федор, откровенно сомневаясь в своих способностях.
Однако через пару минут его сбивчивых, отрывочных и очень поверхностных объяснений, чертенок смешно наморщил рыльце и замахал лапками:
– Запутано у тебя всё, нелогично и недостоверно, – заявил он нагло. – Или ты объяснять не умеешь, или врешь всё, чтобы умным показаться…
– Так ведь я же не специалист по электронике и электромагнитным волнам, – искренне возмутился Сандер. – Хочешь правды и достоверности – почитай учебники физики, электротехники, ну и еще чего там…
– Вот! – снова важно поднял указательный пальчик чертенок. – И я тоже – не специалист по адаптации душ, а ты от меня достоверности и правдоподобия хочешь… Получай то, что есть, и не жалуйся!
– Так я, вроде бы, и не жаловался, – усмехнулся Сандер, теперь уже откровенно забавляясь обидой нечистого. – Я вот только про рай ничего не понял… какой-то он… ну, не очень райский, что ли…
– А каждому свое, – пояснил, успокаиваясь коньяком, чертенок. – Кто-то в белоснежном хитоне с арфой подмышкой на кисельном берегу молочной реки восседает, ну, а кому-то буфет с коньячком, девочки простые и доступные, да сауна – за рай вполне годятся…
– А за какие заслуги я в рай-то попал? – продолжил разбираться Сандер, где-то в глубине души надеясь все-таки поймать лохматого на явном противоречии, хотя в свое пребывание в ином уже мире, кажется, поверил с первых же об этом слов: сразу и безоговорочно.
– Эх, за какие, за какие… ты ведь православный? – задал риторический вопрос чертенок. – Был бы католиком, сидел бы сейчас в Чистилище, ждал своего часа… а у вас, православных, Чистилище не предусмотрено, сразу или Ад, или Рай… а то, что не к нам, а сюда, к Бошику… это, душа ты наивная, Закон. Раз солдатом был, то только за предательство и трусость к нам попасть может. Прочие же павшие в Рай направляются, ну, согласно, конечно, их прижизненных склонностей и жизненных ценностей…
Довольный тем, что выдал такую сложную, а вместе с тем и красивую тираду, чертенок откинулся спинкой на стойку буфета, победоносно сжимая в лапке бокал с коньячком.
«Странно как-то, – подумал Сандер. – Сижу в Раю, совершенно на Рай не похожем, рядом с чертенком, на черта похожем абсолютно. И ничему этому не удивляюсь. Наверное, просто давно был готов к такому… ожидаемому и необычному».
– Значит, и Паша-морячок тут по той же причине, – размышляя, заметил как бы сам для себя Сандер. – Вот только – странный он какой-то, всё про восемьдесят второй год талдычит, вроде, заваруха какая-то тогда была, а я что-то такого не припомню…
– Да брось, брось напрягаться-то, – добродушно посоветовал чертенок. – Тут ведь не только с твоего света народ, тут с разных миров собираются… сам понимаешь, душ-то миллиарды миллиардов с начала времен накопилось, так что – всякие накладки иной раз случаются…
– Это что ж – еще и параллельные миры существуют? – полюбопытствовал Сандер, чувствуя, что ему уже становится скучновато со всезнающим, готовым, кажется, к любым вопросам, нечистым. – Я думал, такое только в романах с пестрыми обложками бывает…
– Много чего в жизни бывает, – хихикнул чертенок, забавно потирая ладошки. – А про девчонок ты что ж не интересуешься? вдруг тебе какого суккуба или другую нечисть подсовывают?..
Сандер после короткого раздумья просто махнул рукой, сообразив, что чертенок просто разыгрывает его. Демоницам любого ранга в Раю делать нечего, да и теперь регулярно меняющиеся девчонки уже не казались чем-то диковинным, превращаясь в обычный реквизит райского бытия, такой же, как фешенебельный гостиничный номер, сауна, буфет и…
