Я не стал ломаться и выяснять, за кого меня принял ночной собеседник, кивнул и молча пошел следом за ним. Человек был явно подслеповат, и мне пришлось поддерживать его за локоть, чтобы он не спотыкался на ступенях крыльца.
— Я думал, что у вас уже кончились вакации, и вы вернулись в гимназию, — говорил он, пока мы поднимались на крыльцо. — Екатерина Дмитриевна очень сетовала, что придется отложить постановку пьесы до следующего лета.
Я опять промолчал, догадавшись, что он меня с кем-то перепутал. Теперь стало понятно, что в доме идут репетиции какой-то пьесы, и один из актеров, скорее всего приезжий студент или гимназист, не дотянул до постановки спектакля.
Когда мы поднялись на крыльцо, мой спутник позвонил в дверь, и нам открыла миловидная девушка в белом фартуке, с кокошником на голове.
— Здравствуй, Марьяша, — поздоровался он.
Я тоже поздоровался, не высовываясь из-за его спины.
— Здрасте, Михал Матвеевич, — певучим голосом ответила барышня. — Здрасте, Александр Степанович, — добавила она, пытаясь заглянуть за спину Михаилу Матвеевичу.
Я поздоровался и отвернулся, чтобы девушка не смогла меня рассмотреть. Мы вошли в богато обставленную прихожую. Михаил Матвеевич снял габардиновый пыльник и мягкую широкополую шляпу, я, соответственно, треуголку. Одежда на мне выглядела не лучшим образом, и вид у меня был слегка помятый. Марьяша приняла наши вещи, повесила на вешалки и упорхнула в глубь дома.
Вероятно, мой спутник был здесь за своего, и потому без церемоний прошел в соседнюю комнату, оказавшуюся гостиной. Я вошел следом и мельком оглядел интерьер. Здесь жили вполне обеспеченные люди из верхушки среднего класса. Обстановка в комнате была новая, дорогая, но без выкрутасов и излишеств.
В этот момент, шурша шелковым платьем, в комнату вошла молодая, красивая женщина. У нее были пепельного цвета волосы, уложенные в высокую прическу, округлый подбородок, чувственные губы и большие карие глаза. Она ласково улыбнулась Михаилу Матвеевичу и строго посмотрела на меня.
— А вы какими судьбами, молодой человек? Вы, кажется, сегодня должны были уехать в гимназию? Я и репетицию отменила... — говорила она, внимательно вглядываясь в меня, и постепенно на ее лице появилось недоумевающее выражение.
Я понял, что сейчас буду разоблачен, и потому перехватил инициативу.
— Прошу простить, сударыня, — сказал я почтительно, но, как мне показалось, светски раскованно. — Михаил Матвеевич перепутал меня в темноте с Александром Степановичем, а мне чрезвычайно хотелось взглянуть на ваш милый дом изнутри. Вот я и воспользовался его ошибкой. Позвольте представиться, Алексей Григорьевич Крылов.
Пока я говорил, недоумевающее выражение лица хозяйки перешло в насмешливое. Она разглядывала меня, не скрывая иронию. Назвав себя, я замолчал, давая возможность отреагировать на мое признание. Думаю, что я, скорее всего, выглядел совсем нелепо, и мой виноватый вид развеселил хозяйку.
— Весьма польщена, — после небольшой паузы, сказала хозяйка. — Я Екатерина Дмитриевна Кудряшова, здешняя обывательница. Изволите быть местным жителем?
Она представилась и говорила церемонным тоном, смеясь только глазами.
— Нет, я в Троицке проездом. Попал сюда совершенно случайно, а так как мне раньше доводилось бывать в вашем городе, не мог отказать себе в удовольствии посмотреть, как он изменился за последние годы, — пространно объяснился я.
Возможно, я и зарывался, но мне очень хотелось есть. Остаться здесь на ужин было очень соблазнительно.
— Ну и как вам изменения? — поинтересовалась Екатерина Дмитриевна, с трудом скрывая веселые искорки в глазах.
«Чего это она так развеселилась?» — подумал я. Вслух же сказал:
— Впечатляют. Мощеная дорога, фонари. Ваш дом, наконец. Когда-то на этом месте было подворье портного Фрола Исаевича Котомкина...
Договорив фразу, я прикусил язык, но, кажется, поздно. Смешинки в глазах хозяйки пропали, их выражение стало скорее испуганным.
— А что вы о нем знаете? — поинтересовалась она.
Понимая, что зарапортовался, я попытался уйти от прямого ответа и перевести разговор на другую тему.
— Не то что бы знаю... меня больше интересует городское зодчество, вот в этой связи...
Однако, Екатерина Дмитриевна не дала себя заговорить и вернулась к прерванной теме:
— Мой прадед не был столь известным человеком, чтобы о нем помнили посторонние.
— Ну, а если я краевед и знаю о нем по старым записям в городских книгах?
— Вы же не местный житель! — перебила Екатерина Дмитриевна.
— Да, я действительно приезжий и совершенно случайно, исследуя историю, так сказать Отечества, узнал историю вашего прадеда...
Я начал нести такой странный вздор, что сам себе диву давался.
К тому же меня начало покачивать, как будто подо мной был не пол, а корабельная палуба.
— То, что вы правнучка Фрола Исаевича — это чрезвычайно приятно. Надеюсь, он в добром здравии. О-очень почтенный человек, хотя портной, между нами, так себе. Как, кстати поживает его дочь, Евдокия Фроловна? Увидите, передавайте привет...
