— Где появилось, товарищ?
— В вашем уезде. Что из царских сокровищ появилось в вашем уезде?
— Ничего не появилось, сам удивляюсь, откуда пошли такие разговоры!
Я от нечего делать собрался всерьез взяться за Опухтина и прижать его к стенке, но не успел.
В палату влетела бледная и встрепанная Ордынцева. Увидев нас мирно беседующими, она облегченно вздохнула.
— У вас все в порядке, а я уже подумала, — начал Даша, но так и не договорила фразу.
— Что-нибудь случилось? — спросил я, понимая, что это она сделала не просто так.
— Нам нужно срочно уезжать… Ты сможешь встать? — не ответив на вопрос, спросила она со значением в голосе.
— Я тоже с вами, — подхватился Опухтин, не дождавшись даже моего ответа. — Я смогу встать!
Мы с Дашей посмотрели на него и переглянулись. Тащить с собой эту скотину у обоих никакого желания не было.
— Зачем же вам уезжать, вам нужно сначала решить вопрос со своими товарищами, — сказал я, — иначе могут подумать, что это вы присвоили реквизированные ценности
— Какие еще ценности? — подхватилась Ордынцева, пристально глядя на местного партийца. Она, видимо, прослушала наш с Опухтиным давешний разговор.
Опухтин не ответил, пришлось объяснять мне:
— Илья Ильич с убитыми товарищами реквизировал у одного буржуя две оловянные ложки. После чего они сначала застрелили самого буржуя. После чего семейство Петровых убило товарищей из Укома. Милиционер Петров с родственниками, ну, это уже на нашей совести. Представляешь, сколько смертей за две оловянные ложки!
— Теперь все понятно, — задумчиво сказала Даша, никак не отреагировав на мои ехидные выпады — Собирайся, а то будет поздно, я попробую тебя отсюда вытащить
— Я уже вполне могу передвигаться сам, — сообщил я, не без труда, но довольно уверенно вставая с койки.
— Вы можете объяснить, что происходит? — заскулил Опухтин, с неподдельным испугом, наблюдая за нами.
— Председатель ЧК приказал своим людям от вас отделаться Я случайно услышала их разговор.
— Товарищ Медведь? — уточнил Илья Ильич.
— Медведь, — подтвердила Даша, помогая мне одеться.
— Товарищи, не бросайте меня! — взмолился Илья Ильич.
— Вы даже не представляете, что у нас здесь в Троицке твориться! В чеке окапалась сплошная контра! Честных большевиков расстреливают, а двурушники живут как в шоколаде! Помогите, товарищи, вам одним без меня отсюда не выбраться!
— Что точно говорил Медведь? — спросил я, перебивая причитания Опухтина.
— Приказал, побеспокоиться, чтобы отсюда никто не вышел
— Много у него людей?
— Двое вместе с ним пошли к фельдшеру и еще два красноармейца дежурят во дворе.
— А что с моей пролеткой? — забеспокоился Илья Ильич, чем тут же привлек мое внимание к экипажу. Это было единственное место, где могли быть спрятаны «царские» ценности. — Коней они не распрягли?
— Кто бы их распрягал, — нахмурившись недавнему воспоминанию, сказала Ордынцева. — я только заставила солдат снять с них уздечки, чтобы они могли поесть. Мне стало казаться, что Даша последнее время начала как-то по-другому, чем раньше относиться к поведению своих революционных соратников. Она совсем перестала поминать мировую революцию, победивший пролетариат и подлую буржуазию. А от идейного словоблудия если открыто и не морщилась, то и не поддерживала разговоры на эти темы.
Между тем Опухтин самостоятельно натянул на себя одежду и довольно шустро скакал по палате. Оружия у него не было. Винтовки Петровых остались в пролетке, а маузер, подстрелить малолетнего палача, он брал у Даши. Пока что только Ордынцева была у нас единственной боеспособной единицей. Правда и то, что Опухтин попытался встать с ней в один строй и предложил мне отдать ему наган Я не только на это не согласился, но даже не дал себя втянуть в спор, кто из нас лучше стреляет. Жестко сказал: «нет». Илья Ильич всем своим видом продемонстрировал, что он если и не разочарован во мне, то глубоко обижен
О том, что я уже вполне оправился после ранения, я пока никому не сообщал Троицкий экспроприатор никакого доверия у меня не вызывал и не стоило провоцировать его на решительные действия, если они, конечно, им предполагались или могли последовать.
— Выходим и сразу же идем к пролетке, — предложил я за неимением другого плана действий совершенно наивную схему. — Только не спешите, как будто мы вышли погулять.
Однако, совершить эту странную прогулку нам не удалось В комнату без стука ввалились товарищи Герасим и Октябрь. Они оба свои правые руки держали в карманах. Все было так нарочито, что мы невольно замерли на тех местах, где нас застали незваные гости.
— Вам что нужно? — начальственным голосом спросил я. — Кто вас сюда звал?!
И до того молчаливый товарищ Октябрь совсем нахохлился и ничего не ответил, отдуваться пришлось заике Герасиму.
