драмы, белобрысый парень с дурковатым лицом.
— А чего выдавать-то будешь? — заинтересовался Веркин сын.
— Позвольте достать? — спросил я.
Милиционеры переглянулись и старший согласно кивнул.
— Выдавай, — разрешил Веркин сын
Я опустил руки, нагнулся, открыл саквояж и вытащил из него ручную гранату. Милиционеры оторопели, а я, не торопясь, вырвал чеку и бросил ее под ноги старшему.
Момент бы непрогнозируемый. Сгоряча они в меня могли запросто выстрелить, но я не двигался с места и выиграл несколько мгновений
— Хочу сдать ворованную бомбу, — негромко сказал я.
— Ты что, дурак? — растерянно спросил старший, таращась на мою руку, зажавшую гранату.
— Почему же сразу дурак! У меня полная сумка бомб, уроню эту, весь дом поднимется на воздух.
— Ты же сам подорвешься! — испугал меня Веркин сын.
— Ну и что? Мне все равно теперь за бомбу будет вышка, днем раньше, днем позже, а в хорошей компании и на небо взлететь не обидно.
Время я выиграл и, что самое главное, заставил ментов задуматься о последствиях взрыва. Умирать им явно не хотелось, и когда молодой попытался поиграть своим наганом, старший заткнул его одним свирепым взглядом. Потом он начал ломать меня:
— Чего тебе умирать, ты еще молодой! Вставь чеку на место, и разойдемся по-хорошему! Мы же вам не враги! Вон и дивчина у тебя какая гарная! Вам только жить и жить! Женитесь, деток нарожаете!
Я посмотрел ему в глаза и отрицательно покачал головой:
— Нет, не хочу, надоела мне такая жизнь, гражданин начальник! А у Даши отец помер, и она жить не хочет. Вот, купили бомбы, хотели самоубийством жизнь покончить, а тут вы явились!
Милиционер обдумал мои слова и начал выдавливать из себя жизнеутверждающие сентенции:
— Чего вам помирать! Это всегда успеете! Ты только пружину не опускай! — взмолился он, когда я в отчаянье поднял вверх руку с гранатой. — Комната у вас есть, живите и радуйтесь!
— Это какая такая комната! Никакого они права на комнату не имеют! — заорала из коридора Верка.
— Мамаша! Помолчите минутку! — дрожащим голосом попросил ее сын. — Дайте начальнику с людями поговорить!
— Не буду я молчать! Эта шалава отцу стакана воды не подала, а теперь на готовенькое явилась! Комнату ей подавай, стерве бесстыжей!
Неожиданное вмешательство страстной Верки смутило всех присутствующих Теперь все слушали ее вопли, не зная, что делать дальше. Первым опомнился командир:
— Убери ты эту змею подколодную! — закричал он на подчиненного. — А то я сам ее на месте шлепну!
Непочтительный сын выскочил в коридор и зажал своей родной матери рот. Та вывернулась и укусила его за руку. Он закричал от неожиданности и, как представитель власти, дал родительнице оплеуху. После чего их семья временно выключилась из действия, с криками и грохотом выясняя родственные отношения.
— Слышь, отдай бомбу, — опять попросил старший. — Чего тебе попусту погибать!
— «В этой жизни помереть не ново, но и жить, конечно, не новей», — процитировал я прощальное письмо Есенина.
— Брось ты, ну зачем тебе помирать, — начал канючить милиционер непривыкшим к просьбам голосом. — Хочешь, иди куда хочешь!
— Ну да, а ты в спину выстрелишь, знаю я вас! — заартачился я.
— Век свободы не видать! — поклялся он и повернулся к Ордынцевой. — Хоть ты ему скажи!
Даша поглядела на милиционера чистыми, влюбленными глазами и ласково ему улыбнулась. Так она смотрела и на меня, когда вспоминала отца, но блюститель этого не знал и окончательно растерялся:
— Да, что же вы за люди такие! — пробурчал он себе под нос. — А если я побожусь, поверишь?
Я отрицательно покачал головой и начал рассматривать гранату в руке.
— Если ты взорваться хочешь, чего же нас боишься? Все одно помирать!
— Не скажи, так — сразу, бах, и готово, а вы промахнуться можете, раните, будет больно, — прочувствованно сказал я. — И потом, я боюсь инфекции. Занесете своими пулями какую-нибудь заразу.
Теперь старший милиционер окончательно уяснил, что мы ненормальные и совсем скис.
— Ну, что такого сделать, что бы вы нам поверили? — спросил он вкрадчиво, как говорят с психами.
— А вы Верку посеките, — попросил я, тогда и говорить будем.
— Чего? — не понял он. — Как это посечь?
— Очень просто, ремнем, чтоб не орала!
