о подвигах нашего дорогого призрака графа Глинского, воскресшего в самое нужное время.
— Воскрес я, положим, давно, просто ждал случая, чтобы подняться с возможно большим эффектом.
— Вот! — Кравчинский вскинул руку к небесам. — Оцените выдержку молодого человека, Аркадий Семенович. Вы же, ослепленный несуществующими сокровищами, едва не погубили массу народа.
— Я хотел сделать ровным счетом то же самое, что сделали вы, — возмутился Иванов.
— Результат был бы другим, — согласился с Кравчинским Ярослав. — В глазах оракула вы, Аркадий Семенович, были Йоаном Великим, а компьютеру нужны были утерянные исследователи, и он их нашел в лице Ходулина, Катюши и меня. Он прокрутил всю ситуацию с того самого момента, когда дал свой знаменитый прогноз, который должен был облегчить участь исследователей. И в этот раз все получилось именно так, как он задумывал. Садок и Будимир погибли, а исследователя он воскресил. Все четверо собрались на борту машины времени и проделали те самые действия, которые и должны были проделать для благополучного возвращения. Более ничего оракулу и не требовалось, он быстренько завелся и помчался домой согласно изначально заданной программе.
— А сокровища? — вопрос задал бычеголовый детина, в котором Ярослав без труда опознал покойного Садка.
Вопрос свой бывший вождь, а ныне, судя по ухваткам, глава бандитской бригады задавал не кому- нибудь, а Аркадию Семеновичу Иванову. Все-таки Ярослав был прав в своих подозрениях по поводу этого налима. Иванов рассказал им далеко не все из того, что вычитал из мемуаров своего дедушки. Более того, опасаясь конкуренции в лице Кузнецова и Кравчинского, он привлек на помощь банду уголовников, дабы уесть детектива и поэта и держать под контролем свою ненадежную союзницу Светлану Хлестову. Однако и «императрица» оказалось не лыком шита и тоже нашла себе защитников в лице «йорода» Будимира, который на поверку, впрочем, оказался Валерием.
Две противоборствующие партии стояли теперь на лесной поляне и громко выясняли отношения, предъявляя претензии как друг другу, так и своим вождям. Ссора грозила перейти в рукопашную с возможными трагическими последствиями, поэтому не любивший скандалов и драк Кравчинский счел своим долгом вмешаться:
— А что вы, собственно, делите, мужики, да еще в присутствии следователя прокуратуры? Здесь, между прочим, нет ничего, кроме чернозема.
Трезвый голос поэта был услышан. Накал страстей сразу спал. Матерные выражения зазвучали тише. Зато зачирикали птички, приветствуя рассвет. Поэта Кравчинского их пение умилило, но большинство собравшихся на лесной поляне горожан остались к природе родного края совершенно равнодушными. Более того, решили навсегда покинуть эти места, не оправдавшие возлагавшихся на них больших надежд.
С дворцами тоже получился конфуз. К великому огорчению Светланы Алексеевны, не удержавшейся от далеко не ласковых эпитетов в адрес оракула, поманившего несчастную женщину красотой, а потом оставившего ее, как последнюю старуху, у разбитого корыта. Нет слов, графские развалины выглядели весьма живописно и, безусловно, представляли из себя историческую ценность. Но, к сожалению, о материальной выгоде можно было уже забыть.
Несчастье, случившееся со знакомой, улучшило скверное настроение Аркадия Семеновича Иванова настолько, что он любезно пригласил в свой автомобиль следователя прокуратуры Рябушкина.
— А вы? — повернулся к детективу Анатолий Сергеевич.
— Нас подвезет Светлана, — ответил за Ярослава Ходулин. — Хорошо еще, что оракул не утащил за собой вместе с дворцами и новенький «мерседес».
Хлестова бросила на своего любовника сердитый взгляд, но промолчала. Ярослав очень хорошо понимал бывшую императрицу. Настырная женщина боролась за свое материальное благополучие, не считаясь с моралью, едва не угробила собственного мужа, а в результате получился пшик. Мираж в лесостепной зоне. Уехал уже и Иванов, и криминальные вожди со своими скандальными подручными, а Светлана Алексеевна все стояла и стояла в десяти шагах от своей разлетевшейся вдребезги хрустальной мечты и печально смотрела на развалины. Справедливости ради надо заметить, что оракул изъял только ценности и стены, которые создал сам, оставив следы активности российских строителей в виде небрежных заплат в фундаменте и кирпичной кладки, кое-где облагородившей развалины. Однако в любом случае восстановление дворцов стоило громадных денег, которых Хлестовой взять было негде.
— Заедем к тете Фросе,—сказал Колян, подталкивая свою загрустившую пассию к рулю. — Надо попрощаться.
Село Горелово никак не отреагировало на появление чужаков. Видимо, аборигены уже притерпелись к визитам гостей, которые в последнее время зачастили в эти места.
Тетя Фрося встретила племянника у ворот. Колян наклонился к ней и сказал негромко:
— Он ушел.
Если для Ефросиньи это сообщение и явилось ударом, то надо признать, что перенесла она его с редкостным стоицизмом, не дрогнув ни единым мускулом красивого лица.
— Наверное, это к лучшему, — так же негромко ответила она.
Прощальный завтрак прошел в торжественном молчании. И только в самом его конце Ярослав заявил, что забирает Катюшу с собой. Поскольку брачный союз их уже состоялся, то он считает излишними все эти процедуры с засыланием сватов, разгульными застольями и прочими обременительными обрядами. Но он клятвенно заверил Ефросинью, что по приезде в город обязательно сводит Катюшу в загс.
— Нет, мил человек, так дело не пойдет, — возмутился совершенно не к месту Аполлон Кравчинский. — Что значит — союз состоялся?! Ваши с Катюшей личные дела меня нисколько не волнуют, а свадьбу народу вынь да положь.
— А где я тебе столько денег возьму? — поморщился Ярослав.
— Укради! — посоветовал Кравчинский. — Или заработай.
— Деньги найдем, — вздохнула тетя Фрося. — Все-таки не обузу с рук сбываем, а первую красавицу на селе в твои руки, Ярослав, отдаем. Ну, совет вам да любовь.
Расставались вполне по-родственному. И отъезжали от Ефросиньиного дома при значительном скоплении народа. Детектив увидел среди провожающих Ваньку Митрофанова и предостерегающе погрозил ему пальцем. Митрофанов его понял и с готовностью закивал головой. Обмен жестами состоялся по поводу самогонного аппарата. Ярослав очень надеялся, что бывший Ванька Каин сдержит слово и аппарат вернет, что значительно сократит расходы на деревенскую свадьбу.
— Мама дорогая, — схватился вдруг за голову Кравчинский. — Я же часы потерял. Отцовский подарок. Он мне этого никогда не простит.
— Часы — это мелочь, — махнул рукой легкомысленный Ходулин. — Очень может быть, что они вернутся если не к тебе, то к твоим отдаленным потомкам.
— При чем тут потомки? — возмутился Аполлон. — Я же их не в храме потерял, а на лесной опушке. Точно помню, как смотрел на циферблат после того, как очухался от морального потрясения. Светлана, я тебя умоляю, давай свернем — тут же рукой подать.
Надо отдать должное «императрице», она вняла мольбам нищего поэта, и «мерседес» все-таки свернул с накатанной проселочной дороги в заросли.
— Ну, что я говорил! — воскликнул радостно Кравчинский, указывая на дерево, растущее на краю поляны. — Вон они, отсвечивают на солнышке.
Ярослав ничего не видел, но Аполлон, не обращая внимания на скепсис приятелей, вывалился из машины и бегом бросился к своему сокровищу. Буквально через десять секунд он исчез, не добежав пяти шагов до березы. Это было настолько неожиданно, что Катюша вскрикнула.
— Да что же это такое?! — потрясенно проговорил Ходулин. — Ведь оракул уже ушел!
Ярослав вылез из машины и, настороженно оглядываясь по сторонам, побрел к дереву. Колян возмущенно дышал ему в затылок. Дамы держались чуть позади, явно напуганные случившимся.
— Он провалился, — сказал детектив, склоняясь к яме. — Эй, Аполлоша, ты жив?
— Понарыли тут берлог! — послышался из-под земли голос рассерженного Кравчинского. — Ой, зараза, да тут кладка кирпичная.
— Хозяйственный, судя по всему, ему попался медведь, — усмехнулся Ходулин. — Слышь, Аполлон, а медовухи там, случайно, нет?
