Женщина, похоже, пленением не столько огорчилась, сколько обрадовалась. Шатуненок же поглядывал на Торусу исподлобья, время от времени зыркая глазами по сторонам, словно выискивал что-то в закоулках чужого городца. И, кажется, нашел. Во всяком случае, боготуру показалось, что шатуненок не впервые видит рослую костлявую старуху, которая пристала к городцу совсем недавно. Увидев ее впервые во дворе, Торуса удивился и даже спросил у Лепка, по какой надобности она здесь. Приказный сослался на Дарицу, которая приветила старуху неизвестно с какой целью. Далее Торуса разбираться не стал — один беззубый рот для хозяйства не в тягость. Звали старуху, кажется, Горелухой, и без дела она не сидела, суетясь по двору меж прочих женок.
— Разговор у меня к тебе, боготур, — сказала Рада. — И лучше с глазу на глаз.
— Пошли, — легко согласился Торуса и кивнул головой Клычу, чтобы присматривал за шатуненком.
Рада была хороша собой, недаром же Дарица, увидев ее рядом с Торусой, нахмурила брови и отвернулась, чем-то сильно недовольная. Надо сказать, что и Раде Дарица сильно не поглянулась, во всяком случае, она несколько раз поморщилась, словно припомнила что-то нехорошее.
— Из каких мест твоя ключница?
— Из ближнего сельца, — отозвался Торуса. — Мужа у нее деревом убило, вот она ко мне и прислонилась. Садись, в ногах правды нет. Рассказывай, чем тебя потчевал в Берестене ган Горазд?
— С ганом я не виделась, а мечник Глузд обещал открыть городские ворота перед Рогволдом. По его словам, городская стража боготуру противиться не будет, если тот с достаточной силой к стенам подойдет.
— А как же хазарские ганы и Жучин?
— Ган Митус уже выехал из города со своими хазарами, а Горазд с купцом собираются к тебе в гости наведаться.
— Клюнули на шатуненка?
— Похоже, что клюнули. Глузд сказал, что шатуненок в детинце встретил братана, который служит хазаром у Горазда, а после ган их к себе звал. А о чем они там разговаривали — не знаю.
— Что ж не выпытала у отрока? — усмехнулся Торуса. — Опыта тебе не занимать.
— Камень это, а не отрок! — Рада в сердцах махнула рукой. — Всю дорогу молчал как сыч.
— Сил у боготура Рогволда негусто, — вздохнул Торуса.
— А разве ты, боготур, не поможешь Рогволду?
— Пошлю я ему тридцать своих мечников. А Глузд дал тебе слово за всю Будимирову дружину?
— Клялся родовым пращуром, что вся дружина перейдет на сторону Рогволда, если тот не станет чинить с них спрос за прежние каверзы.
— Добро, — кивнул головой Торуса. — За Рогволда я рад. Негоже боготуру жить как бродяге в лесных дебрях. А куда ты собираешься вести гана Горазда с Жучином?
— Закружу по лесу, — засмеялась женщина, — буду манить золотом и серебром, пока не заведу в болота. Если они в болоте не сгинут, то проплутают несколько дней. Времени у Рогволда будет более чем достаточно.
Торуса ей не поверил. Рада явно хотела выманить Торусовых мечников из городца, чтобы облегчить задачу нападающим. Недаром, выходит, предупреждал боготура Драгутин о предстоящем хазарском напуске. Если бы не приезд даджана, Торуса, пожалуй, принял бы слова женщины за чистую монету. Уж очень все складно у нее получалось, а главное — именно так, как задумывал сам Торуса. Это ведь он предложил с помощью шатуненка выманить хазар за городские стены. Но, предлагая это, боготур знал, что его противники не лыком шиты, и не ошибся в своей оценке.
— Переночуешь в моем городце, — сказал Торуса женщине, — а поутру Клыч тебя проводит к Рогволдову стану.
Торуса спустился во двор и отыскал глазами скучающего под присмотром Клыча шатуненка. Никаких признаков беспокойства или испуга отрок не выказывал. Даже на Горелуху, которая суетилась поблизости, более не глядел.
— Не надумал поступить ко мне на службу? — спросил Торуса, присаживаясь рядом с отроком на бревно.
— Нет, не надумал. Плохой ты ведун, коли вилявая женка водит тебя за нос.
— А она вилявая?
— Рада служит Жучину, а мечник Глузд первый прихвостень Горазда.
— Откуда ты это узнал?
— Братан Осташ рассказал, он служит хазаром у гана.
— А почему я должен верить Осташу больше, чем Раде? Может, твой братан по наущению гана Горазда клевещет на женщину?
— Я Осташу верю, а ты, боготур, поступай как хочешь.
— О чем с тобой Горазд говорил?
— О Листяниных схронах, ган ищет к ним дорогу.
— А почему твой братан вздумал нам помогать?
— Из-за ганской жены. Осташ сказал, что поможет Рогволду взять Берестень, если тот отдаст за него Злату, а коли не отдаст, то не видать ему города как своих ушей.
Торуса захохотал: шатуненков братан был совсем, похоже, без ума. Одно дело отдать родственницу за гана, чем Рогволд, кстати, был недоволен, и совсем иное — за смерда.
— Не сносить головы твоему братану, коли станет на ганских жен заглядываться, — сказал, отсмеявшись, Торуса. — Ни Горазд, ни Рогволд ему этого не спустят и будут мстить не только Осташу, но и всем его родовичам. А в вашу защиту никто не скажет ни слова, ибо твой братан идет против правды славянских богов.
— Так ведь и хазарские ганы правды не чтут, почему же спрос только с Осташа?
— Если ганы забыли правду славянских богов, то они за это ответят. Но не советую твоему братану в этот спрос вмешиваться.
— А кто спрашивать будет?
— Божьи ближники, — рассердился Торуса. — А смердам в это дело нечего совать свой нос.
— Спрашивайте, — неожиданно легко согласился Искар, — а мы со стороны посмотрим, как это у вас получится.
Торуса едва не пыхнул гневом на весь двор. Обидно Велесову боготуру быть битым в споре с простым отроком. Потому что, как ни крути, правота была за шатуненком. Без простолюдинов не отстоять ведунам правды славянских богов и не справиться с переметнувшимися под крыло пришлого бога ганами. А если просишь помощи у смердов, то за эту помощь благодарить надо. Но ведь не до такой же степени благодарить, чтобы кровь божьих ближников мешалась с кровью простолюдинов!
— Ты что, решил помочь своему родовичу? — спросил Торуса у посмурневшего отрока.
— Помогу, — холодно отозвался тот. — А коли вздумают Рогволд с Гораздом мстить моим родовичам, то не сносить им головы.
Торуса окинул Искара придирчивым взглядом и пришел к выводу, что его слова не пустые угрозы. Вот где проявилась Шатунова порода! Этот действительно способен отомстить и гану, и боготуру. Вот только хватит ли силенок? Да и Шатунова ли кровь взыграла в отроке? Может, Драгутинова? Чем больше Торуса присматривался к новому знакомцу, тем больше утверждался в мысли, что перед ним родович боярина. Особенно в гневе был Искар похож на Драгутина. Так же супил брови, так же сверкал очами, а в темных зеницах таилась все та же опасная сила. Не могло такое разительное сходство быть случайным! Выходило одно из двух: либо Искар не сын Шатуна, а сын боярина и внук Великого князя Яромира, либо Драгутин, один из самых близких к кудеснику Солоху ведунов, — оборотень. Последнее, конечно, не лезло ни в какие ворота.
— Так что передать Осташу? — спросил Искар. — Отдадите вы ему ганскую жену или нет?
— Она из семьи Рогволда, — развел руками Торуса, — ему и решать.
— Пусть решает, — хмуро бросил шатуненок. — Есть у нас с братаном одна задумка, но говорить о ней будем только после согласия Рогволда.
Торуса был уверен, что Рогволд не согласится. И, скорее всего, обругает всякого, кто предложит ему подобное. И леший бы с ним, с упрямым боготуром, если бы вокруг этого города не переплелись интересы
