— Узнал я его, — твердо сказал мечник Избор. — Шалопуга он, из шайки Хабала.
— Изгнать его с круга? — Всеволод обернулся к сидевшим рядом кудесникам, которые с интересом наблюдали за действиями бойцов.
— Нельзя, — покачал головой Сновид. — В божьем круге все равны. Сойдет с круга, тогда и наказывай, да и то если уйдет побежденным, а если одержит победу, то, значит, боги его простили.
— Он сын Шатуна. Не силой берет, а колдовством!
— Над божьим кругом колдовство не властно, — спокойно поддержал Сновида кудесник Солох.
Князь Всеволод с божьими старцами спорить не стал, но сильно огорчился происходящему. Торуса очень хорошо его понимал. Не нравится Всеволоду ни простолюдин Осташ, ни тем более его братан, за которым тянется темный след. А более всего раздражает князя спокойствие кудесников, которые, похоже, вели вокруг Шатуненка свою игру, не посвящая Всеволода в свои тайны. И эта азартная игра могла обернуться для радимичской земли большой кровью. Недаром же Карочей примчался к дядьке, чтобы предупредить о надвигающейся опасности. Волхвы — люди божьи, им дела небесные ближе дел земных, а спрос народа в любом случае будет с Великого князя. Шутка сказать, рассориться с каганом Битюсом. Всеволоду-то не только против кагана не устоять, но и с ганом Ачибеем не справиться. А помогут ли Всеволоду князья Гостомысл и Яромир, это еще по воде вилами писано.
В круге Осташ с Всеславом теснили своих противников. По силе и ловкости если судить, то боготурства были достойны оба. Взглядом опытного кулачного бойца Торуса уже определил, что победа будет на их стороне. А вот Шатуненок с Рогволдом бились на равных, к немалому удивлению зрителей. Поначалу всем казалось, что боготур без труда одолеет Искара, но Рогволд, почувствовав силу ударов отрока, убавил пыл и держался настороже, работая больше ногами и выискивая момент для решающего натиска. Оба дышали ровно, и по всему было видно, что схватка между ними скоро не закончится.
А Осташ сбил-таки с ног своего рослого соперника. Удар был настолько силен, что опытный городской боец, не единожды одерживавший победы, не только на ногах не устоял, но и вылетел из круга.
— Силен отрок! — восхищенно прицокнул языком ган Карочей. — Такая удачливость в молодые годы… Далеко пойдет.
— Если Рогволд не остановит, — усмехнулся боготур Брайко.
— Рогволду еще Искара одолеть надо, — возразил боярин Володарь, — а этот отрок, похоже, родился бойцом.
— Кровь Шатуна в нем играет, — мрачно изрек Брайко.
Нет слов, сын Шатуна неповинен в том, что мать его нагуляла с оборотнем, но прежде волхвы подобных сомнительных отроков и близко не подпускали к священным местам, а ныне Искар бьется в божьем бойцовском кругу, да еще в самую мрачную ночь в году, когда силы зла особенно активны. А ну как одолеет сын нечистого Рогволда и эта победа упадет на чашу весов в пользу злых духов из Страны Забвения? Ведь может нарушиться заведенный в мире порядок, и Даджбоговы кони собьются с круга. Неужели кудесники этого не понимают?
Подобные мысли приходили в голову не только Торусе, но, видимо, и другим боготурам, поскольку ропот среди них усиливался, по мере того как Шатуненок все более уверенно наседал на боготура Рогволда.
Но еще до того как наступила развязка в этом единоборстве, отрок Всеслав сбил соперника с ног, заслужив тем самым одобрение присутствующих и искренние поздравления боготуров. Всеслав был из радимичской старшины и боготуру Скоре доводился братичадом. Скора вздохнул с облегчением и просветлел лицом. Помех Всеславу никто чинить не будет, и боготурский шелом украсит его голову уже в эту ночь.
Рогволд, видимо, почувствовал, что на долгое противостояние ему может не хватить дыхания, а потому усилил натиск, обрушив на противника град ударов. Натиск был настолько мощным, что Шатуненок подался назад, к самому краю круга.
— Держись, урс! — крикнули Шатуненку из толпы.
— А почему урс? — не понял ган Карочей.
Однако, похоже, в недоумение пришел не только хазарский ган, но и князь Всеволод, который обратился за разъяснениями к кудеснику Сновиду. Что ответил Сновид Великому князю, Торуса не расслышал. Ему помешал боготур Брайко, крикнувший Рогволду:
— Вытолкни его за черту!
Совет был дельный, поскольку боец, по недосмотру или под давлением противника пересекавший черту, тут же объявлялся побежденным. Видимо, Рогволд услышал Брайко и буквально прыгнул на своего соперника, стараясь сшибить его с ног. Но то ли боготур не рассчитал прыжка, то ли соперник оказался увертлив, так или иначе, а за роковую черту вылетел сам разъяренный Рогволд, который грохнулся оземь чуть не у самых ног князя и кудесников под изумленный вздох толпы. Шатуненок просто перебросил через спину потерявшего опору боготура. Рогволд мгновенно подхватился на ноги и в горячке рванулся было в круг, но его остановили боготуры Брайко и Торуса. Конечно, проигрывать всегда обидно, но в данном случае поражение Рогволда можно было объяснить промахом, что менее постыдно для боготура, чем быть битым по всeм статьям никому не ведомым отроком.
— Охолонись, Рогволд, — посоветовал разъяренному боготуру Брайко, — если вы теперь и будете считаться обидами, то вне бойцовского круга.
Рогволд хоть и с трудом, но пересилил себя и даже поздравил противника с победой, как это положено по обычаю.
Кудесник Сновид, поднявшись на ноги, благословил от имени бога Велеса отроков Осташа и Всеслава на боготурство. Служки поднесли кудеснику Велесово тавро, раскаленное на огне, и Сновид собственноручно выжег боготурские знаки на груди сначала Осташа, а потом Всеслава. Вслед за этим на головы новоявленных боготуров были водружены рогатые шеломы, а в руки им вложили мечи, сработанные Велесовыми кузнецами и украшенные знаками Скотьего бога.
— Слава боготуру Всеславу! Слава боготуру Осташу! — громким и сильным голосом произнес Сновид. — Пусть всегда пребудет над ними длань бога Велеса, а дарованная им сила никогда не иссякнет в боготурских жилах.
Толпа встретила слова кудесника Сновида бурей одобрения. Многим до последнего не верилось, что длань Скотьего бога будет простерта над простолюдином. Веселье на заснеженной поляне вспыхнуло с новой силой, и где-то там, в многочисленных хороводах, затерялся еще один герой сегодняшней ночи, Искар Шатуненок, столь успешно поспособствовавший братану в добром деле.
Глава 6
ЗАГОВОРЩИКИ
Торуса удачей Осташа нисколько не огорчился и даже покружился вокруг костра в веселом хороводе, дабы согреть подмерзающие члены. Ган Карочей тоже отплясывал в свое удовольствие на пару с подвернувшейся женкой. По мнению Торусы, ган мог выбрать женку годами помоложе и ликом поприятнее. Но, видимо, чем-то она пленила сердце скифа, если он удостоил ее не только танца, но и беседы. Торуса подмигнул крутившемуся поблизости Клычу и указал глазами на полюбившуюся Карочею страхолюдину, которая, к слову, не была женщиной. Конечно, в такую ночь и почтенные мужи наряжаются кто во что горазд, но в данном случае лицо ряженого было явно неславянским, а взгляд и вовсе показался боготуру звероватым. Смотрел этот переодетый женщиной чужак на боярина Драгутина, который стоял у костра, и тоже не в одиночестве. Лицо его собеседницы было прикрыто личиной, но ее фигура показалась боготуру знакомой.
— Кудесница Всемила, — шепнул на ухо Торусе стоявший на спиной Садко.
— Откуда знаешь?
— Клыч уже успел перемолвиться словом с Макошиной стражницей Мадушей, — пояснил мечник. — Вон она, ошуюю кудесницы стоит.
Торусе показалось странным, что Всемила прибыла в стольный радимичский град тайно, не поздоровавшись ни с Великим князем, ни с кудесниками, ни с народом.
— Присмотри за кудесницей, — приказал Торуса мечнику. — Проводи до места, но глаза не мозоль.
Садко в ответ только головой кивнул. Разумный был мечник, хотя и попал один раз впросак по вине Шатуненка. А может быть, не столько Шатуненка, сколько ведуний. Торуса теперь не сомневался, что Ляну братаны похитили если не с ее согласия, то с ее ведома и к выгоде боярина Драгутина. Если принять за правду слухи, которые распространяет Карочей, то история с Макошиным ложем будет иметь продолжение,
