не в силах что-либо сделать, чтобы помешать мне.
— Ты ошибаешься, Хасан, — прошипела Ясмин. — То, что ты сделал, — преступное мошенничество. Ты присвоил себе деньги компании, а это — преступление.
— Я не совершал никакого преступления. Деньги все еще там, моя дорогая. Я только приготовил для тебя запасные документы, и они очень быстренько могут исчезнуть.
— И что это изменит? Ты же отчитывался передо мной и моими адвокатами. Но если я не смогу возбудить против тебя уголовное дело, я имею полное право тебя выгнать.
— Ты не сможешь выгнать меня, если выйдешь за меня замуж. — Хасан хмыкнул и сделал большой глоток. — Отличный бренди.
— Но я не выйду за тебя замуж, и ты никакими силами не сможешь меня заставить! — Ясмин была вне себя от его наглого тона.
— Подумай хорошенько, Ясмин: ты сейчас в Марокко и ты — марокканка.
— Хасан, ты — дурак.
— Ты меня не слушаешь, мой цветочек. Я могу похитить тебя и жениться в соответствии с обычаями нашего народа, а после этого я могу держать тебя в своем родовом поместье. Смотри, я даже предусмотрительно прихватил с собой пистолет. В этих краях кишмя кишат партизаны из ПОЛИСАРИО, и кто знает, что может случиться поздней ночью в этих глухих местах?
Ясмин поняла, что в словах Хасана заключалась доля правды. Они были в Марокко. В стране, где все могло случиться, где человека можно было продать и купить, где люди пропадали, где женщин выдавали замуж без их согласия, где в отдаленных районах действовали только законы, устанавливаемые шейхом. А Хасан был сыном шейха.
Это давало ему такие права и привилегии, которыми в этой стране Ясмин не обладала. Ей вдруг представилась ужасная картина собственного заточения в каком-нибудь грязном месте, за высокими стенами, на юге, в пустыне.
— Ты не посмеешь! — закричала Ясмин.
— Еще как посмею! Собственно говоря, ситуация настолько опасна, что ты даже можешь совсем исчезнуть. Эти бунтовщики такие жестокие. Я хорошо их знаю, я с ними знаком и отлично знаю, какие они опасные убийцы — особенно если им хорошо заплатить.
Ясмин видела искаженное лицо Хасана и чувствовала, что у него сердце убийцы. Он был так близок к тому, чтобы потерять все, к чему стремился, что не остановится ни перед чем.
— Никто не поверит в инсценировку похищения или убийства, — сверкнула глазами Ясмин. — Тебя поймают.
— О-о-о, они очень даже поверят, особенно если я буду ранен, спасая тебя. Это будет страшная трагедия, конечно, но по крайней мере останется кто-то, кто сможет принять наследство Сен-Клеров. И этим человеком буду, естественно, я. Благородно пострадать, тщетно пытаясь тебя спасти, — по-моему, неплохая идея.
— И ты убьешь меня только затем, чтобы заполучить виноградники? — недоверчиво спросила Ясмин. — Но у тебя есть деньги и положение. Почему же ты хочешь…
— Деньги, положение и власть для меня — ничто. Власть над чем? Над козами? Горами и песками? — Хасан презрительно сплюнул. — Нет. Я всегда хотел владеть этими виноградниками Я всегда хотел иметь то, что имел Андре.
Они олицетворяют для меня нечто большее, ты не сможешь меня понять. Видишь ли, когда я был в Гарварде, я научился многим вещам. Но главное, чему я научился, — это понимать, что вовсе не важно, умен ли я или образован: в глазах этих людей я навсегда останусь всего лишь диким варваром. Они никогда не упустят случая дать мне понять, что действительно смотрят на меня как на грязную крысу из пустыни, несмотря на все богатства моего отца.
И я дал себе клятву отомстить им их же оружием.
— Андре никогда к тебе так не относился.
— Как бы не так! Он, сам того не сознавая, поступал со мной таким же образом. Знаешь, он никогда не приглашал меня в свой любимый клуб выпить джин-тоник в компании его друзей. Сволочи! Но теперь это уже не имеет никакого значения. Он мертв, а я живу. И я получу его виноградники.
Они станут еще обширнее благодаря тому, что я реализую твой умный план. Я готов поблагодарить тебя за исследования и усилия, потраченные на выполнение черновой работы.
Ты была так скрупулезна, что мне, возможно, больше и не потребуются твои услуги.
— Ты не посмеешь! — Ясмин была вне себя.
— Еще как посмею! И если ты будешь хорошо себя вести, я, быть может, оставлю тебя в живых и дам посмотреть, как великолепно воплощаются твои идеи. Тут особых проблем не будет. Я всегда смогу устроить твой тайный приезд. Я, конечно, не могу знать наверняка, что сделают с тобой мои друзья, когда ты будешь находиться под их ласковой опекой. Но ты — благоразумная девочка. Ты любишь удовольствия и сама доставляешь удовольствия. И ты, конечно же, освоишься довольно скоро. В конце концов, не зря же ты проходила школу у Кадира.
— Хасан, ты болен, знаешь ли ты об этом? — Ясмин незаметно двинулась к двери. Если бы ей удалось добраться до звонка, возможно, Сайд пришел бы спасти ее.
— Так не проще ли выйти за меня замуж по доброй воле, цветочек мой? — Хасан улыбнулся и направился к Ясмин. Сердце ее упало, когда она поняла, что Хасан перекрыл ей путь к двери. Его резкое движение заставило Ясмин попятиться назад. Она натолкнулась на кожаное кресло и, не удержав равновесия, плюхнулась в него. — Да, думаю тебе будет удобнее сидеть.
В голосе Хасана послышалась угроза. Сверкая угольно-черными глазами, он остановился перед Ясмин. Положа руки на подлокотники кресла, Хасан лишил Ясмин возможности подняться. Плененной, ей оставалось только смотреть на Хасана.
— А теперь скажи мне, малышка, почему ты доставляешь мне столько неприятностей? Почему не можешь быть со мной поласковее? С того самого момента, как я тебя встретил, ты всякий раз ощетиниваешься, стоит мне приблизиться к тебе. Что я сделал тебе такого, чтобы так себя со мной вести? Я все мозги наизнанку вывернул, пытаясь сообразить, в чем тут дело, но, клянусь жизнью, так и не понял, где тут собака зарыта? Я был воплощенное терпение, я всегда пытался угадать, чего же ты хочешь. Но ты не дала мне и шанса. Почему? Одно время там, в Париже, я думал, что ты уже в моих руках, но ты снова сбежала, и я не мог достать тебя. В чем тут дело?
Ясмин смотрела прямо в глаза Хасана, соображая, как ей следует отвечать. Она чувствовала жар его тела и вдыхала мужской запах его кожи, смешанный с запахом одеколона и бренди. На мгновение от этой душной смеси у нее закружилась голова, но Ясмин, сделав над собой усилие, сконцентрировала все внимание на Хасане и глубоко вздохнула. Может, стоит попробовать заговорить его, может, удастся хоть на минуту отвлечь его внимание.
— Как же ты не можешь понять? — заговорила Ясмин. — Я хотела убежать от своего прошлого, не погрязнуть в нем, а все мое прошлое было связано с тобой неразрывно. Связано с тем плохим, что со мной случилось. Разве тебе не понятно? Ты — часть моего прошлого…
Хасан убрал руки с кресла и схватил маленькую босую стопу Ясмин. Она почти полностью утонула в его широкой ладони, и Хасан принялся мягко поглаживать ее подошву большим пальцем. Ясмин невольно вздрогнула, почувствовав щекотку. Заметив дрожь в ногах Ясмин, Хасан злобно усмехнулся.
— Вот видишь, как легко ты поддаешься моей ласке. Я знаю твою суть. Позволь напомнить тебе, как легко ты можешь угодить мне.
Ясмин отрыла рот, чтобы закричать, но Хасан с быстротой молнии набросился на нее и накрыл рот Ясмин своим, больно прижав ее губы к зубам. Все, что у нее получилось, — приглушенный стон. Она забыла, каким сильным может быть Халифа.
«О Аллах, — безнадежно подумала она, — что происходит?» Быстрым движением почти с нечеловеческой силой Хасан выдернул Ясмин из кресла и завел ей руки за спину.
Крепко, так что у Ясмин перехватило дыхание, он прижал ее к себе и впился в ее губы.
Запустив вторую руку в карман пиджака, Хасан извлек из него какую-то длинную тряпку, после чего стал медленно опускаться на пол, увлекая за собой Ясмин. Она попыталась было с ним бороться, но поняла, что это невозможно.
