— Почему? Это же правда!
— Не мне тебе рассказывать, что в высшем обществе такое блюдо, как правда, или не подается совсем, или же тщательно маскируется.
— Переведи.
— Забудь о том, что у тебя есть мозги, и будешь принят мужчинами как равный.
Долгое мгновение он просто смотрел на девушку, а затем тихо спросил:
— А как насчет моей женщины?
Джесси, как зачарованная, смотрела в его глаза, в которых плясали веселые огоньки, По ее спине пробежала дрожь. Что он хочет этим сказать? Губы внезапно стали сухими, и девушка облизнула их, едва не задохнувшись, когда Макс опустил глаза, чтобы проследить за движениями ее языка. Сразу вспомнился тот поцелуй, и воздух между ними словно сгустился…
— А вы уже решили, что будете покупать? — голос Эмбер разрушил напряжение, возникшее между ними.
Джесси с трудом отвела глаза от лица Макса, взяла копию каталога и просмотрела список в поисках чего-нибудь стоящего.
— Лично мне ничего не нужно… — начал, было, Шеридан, но девушка пнула его ногой под столом, и он поправился: — Но, разумеется, я что-нибудь куплю, ведь повод стоящий.
Джесси одобрительно улыбнулась. Макс быстро учился.
— Скажи теперь, что мне стоит купить? — усмехнулся он.
Но прежде чем девушка успела ответить, в разговор влезла Натали.
— Как насчет ожерелья с изумрудами на шестой странице?
Женщина бросила взгляд на неестественно спокойное лицо Онории.
Джесси почувствовала себя неуютно. Бросив взгляд на алчное лицо Натали, девушка поняла, что причина в этой женщине, но упорно не понимала, что случилось.
— Старая вдова фон Сторч отдала его на аукцион, — продолжала она. — Это английское фамильное украшение, один из тамошних герцогов подарил его своей любовнице. Впрочем, Онория могла бы больше рассказать об этом, верно, милая? — Та только слабо улыбнулась, и Натали с видимым удовольствием продолжила: — Это было фамильное ожерелье Фаррингтонов, которое прадедушка Онории подарил своей жене. Потом оно перешло к сыну, а их отец проиграл это украшение в покер. Это была первая крупная потеря в семье.
И Натали с показным сочувствием улыбнулась Онории.
За столом воцарилось гнетущее молчание. Больше всего Джесси сейчас хотелось взять бокал с вином и выплеснуть содержимое прямо в довольное лицо Натали. Но следовало разрулить ситуацию, поэтому девушка попыталась сменить тему.
— Лично мне больше нравится лоскутное одеяльце на третьей странице. Попытаюсь за него поторговаться.
— Я тебе его подарю, — предложил Макс, но Джесси отказалась.
— Я никогда не принимаю подарки от клиентов. Это может привести к недоразумениям и непониманию со стороны окружающих.
— Какое еще непонимание? По-моему, всем и так все ясно, — сказал Эд, бросив взгляд на Натали.
Нет, не всем все ясно, зло подумала Джесси. У нее возникло препротивное ощущение, словно всем присутствующим заранее были розданы бумажки с текстом, а о них с Максом забыли.
К счастью, в этот момент начался аукцион. Когда дело дошло до лоскутного одеяла, которое восхитило Джесси, она сумела приобрести его.
Девушка с победной улыбкой повернулась к Максу.
— Поздравляю, — произнес он.
— Не представляю, что вы будете с ним делать, — встряла Натали. — Оно испортит любой интерьер.
— Оно мне нравится, — не сдавалась Джесси. — Оно яркое и веселое.
— Разумеется, — хихикнула Эмбер. — Вырви глаз.
— Тише, — прошипела Натали. — Начинаются торги за ожерелье.
Первоначальная цена составляла сто тысяч долларов и быстро поднялась до полумиллиона. Эта стоимость продержалась несколько секунд, и в этот момент Макс предложил цену в шестьсот тысяч.
Джесси была очень удивлена его поступком. Может, он купил ожерелье для Онории? Логично, подумала девушка, пытаясь не обращать внимания на сжавшийся в комок желудок. Подарить на свадьбу выкупленное фамильное ожерелье — это так романтично… Джесси изо всех сил пыталась проигнорировать ощущение, что сама слишком увлеклась Максом, чтобы отпустить его без боли и страданий.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Джесси?
Она услышала напряженный голос в тот момент, как вышла из дома в понедельник утром.
Джесси автоматически повернулась и оказалась лицом к лицу со своей матерью. Впервые за последние пятнадцать лет. Головокружительный калейдоскоп болезненных и злых воспоминаний закружил девушку. Она никак не могла сопоставить образ пьяной, вечно кричащей матери с этой аккуратно одетой женщиной средних лет, которая стояла сейчас перед ней.
— Джесси, я знаю, ты обижена на меня, — начала Сесилия Мартинелли.
Обижена?! Да, самое подходящее слово для того, чтобы описать пятнадцать лет боли и унижения!
— Ты должна выслушать меня! — взмолилась Сесилия. — Я изменилась. Мне нужно… мне нужна ты.
— Слишком поздно, — резко произнесла Джесси. — Я хочу только одного — одиночества. Время налаживать какие-то отношения между нами давно прошли.
Девушка двинулась дальше, села в такси и назвала шоферу адрес офиса Макса, после чего откинулась на сиденье и закрыла глаза. Она это сделала. Сумела сказать «нет». Сколько раз в детстве Джесси слышала фразу «Мне так жаль! Но этого больше не повторится, обещаю, Джесси. Клянусь могилой бабушки!». И каждый раз, разумеется, все повторялось…
А теперь ее мать снова пытается начать ту же игру. Но на сей раз ничего не выйдет.
— Мы на месте, мисс, — таксист остановил машину возле здания, где располагалась компания Макса.
Девушка торопливо расплатилась и вышла из машины. Она ненадолго задержалась у дверей, пытаясь привести чувства в порядок.
Сколько еще ей придется работать на Макса? Джесси пыталась не думать об этом, входя в лифт. Разве покупка изумрудного ожерелья не была явным доказательством, что Шеридан хочет жениться на Онории? Может, именно из-за нее Макс позвонил вчера и сказал, что отменяет все планы? Девушка прикусила губу, пытаясь справиться с неожиданной болью.
Ей бы нужно радоваться, что ее клиент женится на такой милой женщине. Ее брат может и редкостный зануда, но Онория-то здесь ни при чем. Родственников не выбирают.
Так почему же мысль об их браке повергает ее в такое отчаяние?
— Привет, Макс, — Онория попыталась сдержать дрожь в голосе, когда входила в офис Макса Шеридана.
Она сможет это сделать. Нужно только подготовить почву, а обо всех финансовых вопросах позаботится Джеррик.
— Доброе утро, Онория, — ответил Макс, внимательно глядя на женщину.
На первый взгляд, она просто идеально вписывалась в те рамки, которые Шеридан сам же и
