Но Алекси не хотел, чтобы все закончилось так быстро. Он подхватил Кейт, положил ее рядом с собой, одновременно помогая ей освободиться от одежды, вдыхая аромат ее волос, скользя руками по манящим изгибам ее тела, наслаждаясь приятной тяжестью груди в плену его ладоней. Ее тело выгнулось ему навстречу, впуская его в себя.
Последние месяцы он искал ответ, много думал над тем, чего ему не хватает, чтобы разобраться в себе, привести в порядок свои мысли и память, примириться с собой. И вот наконец, уже засыпая, он нашел правильное слово.
Покой.
Раньше он не придавал этому значения, но сейчас понял, что никогда до сегодняшнего дня не испытывал настоящего покоя.
Глава 5
Когда Кейт проснулась, кровать рядом с ней была пуста. Она ожидала чувства стыда, сожаления, которое должно было вот-вот нахлынуть, но оно не пришло. Она не жалела ни об одном мгновении прошлой ночи.
Правда, ей, скорее всего, придется сделать татуировку на все лицо, чтобы Алекси в понедельник утром не заметил румянца на ее щеках, но, даже несмотря на это, она была уверена, что прошлая ночь была самой прекрасной в ее жизни.
Кейт приняла душ, накинула халат и занялась делами. У нее на примете три подходящих предложения об аренде дома, на которые нужно было взглянуть. Кроме того, это поможет ей не думать все время только об Алекси.
Решив не проверять телефон, чтобы не обнаружить там сообщение с извинениями от Алекси, она взяла газету и направилась на кухню.
— Я подумал…
— Ах!
Кейт чуть не выронила газету из рук, с удивлением глядя на Алекси. Он до сих пор был здесь! Раньше он всегда исчезал из ее дома с рассветом, и, казалось, к понедельнику их ночные встречи полностью выветриваются из его памяти. А теперь он стоял в лучах утреннего солнца на ее кухне.
— А где кофейные зерна? — невозмутимо спросил он.
— В Кении, — откликнулась Кейт, стараясь, чтобы он не заметил, насколько ее потрясло его присутствие. Прошлая ночь была удивительной фантазией, сном, и ее устраивала мысль, что они никогда не станут говорить о ней, что момент их близости не будет подвергнут анализу при безжалостном свете дня.
Но Алекси был здесь. На нем были брюки и застегнутая лишь на одну пуговицу рубашка. Опытным взглядом Кейт отметила, что во время реабилитации Алекси сильно похудел и его брюки висели на бедрах. Дизайнеры и портные компании с легкостью поправят это, но сейчас благодаря этому Кейт могла видеть его плоский живот и полоску черных волос, спускающуюся туда, куда она страстно целовала его вчера ночью.
Стоп! Фантазии не должны вторгаться в реальность!
К тому же Кейт вспомнила, что на ней мешковатый халат, а волосы растрепались после бурной ночи.
Оглядев беспорядок, царивший на кухне, она почувствовала волну жара, прилившую к щекам.
— Я думала, ты уже ушел.
Алекси и сам собирался так поступить. Он всегда просыпался рано, но после несчастного случая каждое утро стало для него пыткой. Он открывал глаза задолго до рассвета, а потом часами лежал, слушая, как мир постепенно пробуждается ото сна, не имея возможности по-настоящему отдохнуть, терзаемый болью. Это продолжалось несколько месяцев. До сегодняшнего дня, когда его разбудили лучи солнечного света, пробивающиеся сквозь шторы.
Он проснулся отдохнувшим и расслабленным, осторожно, стараясь не разбудить Кейт, выбрался из постели и спустился вниз, собираясь вызвать такси. Но на самом деле он не хотел уезжать, не хотел возвращаться к скопившимся проблемам, а когда он зашел на кухню, чтобы сварить себе кофе, то увидел пухлую пачку счетов на столе и вспомнил о табличке «Продается», вбитой возле дома.
Решение пришло неожиданно. Он не привык долго колебаться, его мозг стремительно проанализировал все возможные варианты, рассмотрел проблему с разных сторон и сделал вывод.
— Переезжай ко мне.
Глаза Кейт округлились от изумления.
— Тебе нужно найти место, где жить. У меня огромный дом, где вы могли бы остаться на несколько месяцев, пока не найдете хороший вариант. — На секунду он усомнился в правильности своего решения, заметив старую собаку Кейт, проковылявшую мимо него на улицу. — Почему ты молчишь?
— Я не знаю, что сказать, — ответила она, заваривая себе кофе. Сейчас он был нужен Кейт, как никогда.
— Ты и Джорджи. — Поколебавшись секунду, Алекси добавил: — И собака…
— Брюс.
— Вы сможете пожить там. Я на несколько дней улечу в Лондон на срочные переговоры с Беленки. Меня не будет дома, а вы пока сможете обустроиться.
Она продолжала молчать.
— Это будет полезно нам обоим.
— О, вот теперь это становится интересным, — наигранно оживилась Кейт, передавая Алекси кружку кофе. — И чем, позволь узнать, может быть полезна тебе одинокая мать с ребенком и собакой, живущая в твоем доме?
— Это покажет правлению, каким я могу быть ответственным… — Он заметно смутился. — Я много думал над тем, что ты тогда сказала: может, мне и правда следует изменить свое отношение к этой проблеме и попробовать завоевать расположение правления. Дать им понять, что я остепенился, стал серьезным человеком, которому можно доверить управление компанией.
— Остепенился?
— Мы можем сказать, что ты моя невеста. На пару месяцев, до голосования правления.
— Нет.
Ее ответ явно был окончательным, но Алекси не мог его принять.
— Правление думает…
— Ты раньше никогда не интересовался тем, что думает правление.
— Раньше у меня не возникало подобной необходимости.
— Нет, — повторила Кейт.
— И твои усилия будут вознаграждены.
— Два месяца бесплатной аренды стоят того, чтобы перевернуть всю мою жизнь с ног на голову?
— Конечно нет.
И тут сбылась ее мечта.
Сколько ночей она лежала без сна в своей постели, волнуясь о будущем Джорджи, мечтая, чтобы все ее проблемы исчезли благодаря неожиданному, странному чуду. А сейчас самый красивый мужчина на свете стоял перед ней и предлагал настолько астрономическую сумму, что третье «нет», уже готовое сорваться с ее губ, замерло. Ее внутренний калькулятор уже начал подсчитывать, что она сможет в будущем сделать с таким количеством денег, если только согласится с предложением Алекси.
— Нет, — все-таки сказала она с тяжелым вздохом.
— Подумай хорошенько.
Алекси встал из-за стола и подошел к Кейт, заставив ее почувствовать неожиданный прилив клаустрофобии, настолько маленькой показалась ей ее кухня в сравнении с его сильным, мускулистым
