– Вы же выросли на вилле, среди виноградников, не так ли?
– Конечно. Но…
– Я хочу, чтобы вы провели для меня экскурсию. Именно вы, а не кто-либо другой. Наденьте джинсы, или что вы там надеваете, когда превращаетесь в обычного человека.
Он, не удержавшись, рассмеялся при виде возмущенного выражения лица Алессии. А затем сделал то, что категорически запретил себе делать, – привлек принцессу к себе и поцеловал. Прошло несколько секунд, и она ответила тихим стоном, разомкнула губы и потянулась к Нику всем телом.
И Ник уже не мог остановиться. Мысленно обругав себя, он позволил своим рукам скользнуть ей под юбку и стиснуть бедра. Алессия что-то быстро прошептала по-итальянски и обвила его шею руками, зарывшись пальцами в волосы на затылке. Руки Ника скользнули выше, под ее трусики, и обхватили ягодицы. Он рывком притянул Алессию к себе, дав ей почувствовать силу его собственного возбуждения.
Стук в дверь заставил Ника оглянуться.
– Принцесса, – прозвучало по-итальянски.
Это был шофер.
Алессия, очнувшись, уперлась руками в грудь Ника, но он лишь крепче прижал ее к себе.
– Отошли его!
– Принцесса, вы сказали «два часа». Охранник на парковке пригрозил штрафом.
– Ваше высочество! Неужели с вас потребуют штраф за нарушение парковки?
Алессия улыбнулась, а Нику стало вдруг очень радостно из-за того, что он смог заставить ее это сделать.
– Я поняла, Гильермо, – громко ответила принцесса. – Спускайся и жди нас. Мы сейчас подойдем.
– Алессия…
Она покачала головой, легонько толкнув Ника в грудь. И он подчинился, выпуская ее из своих объятий.
Пригладив волосы, Алессия привела в порядок одежду, затем решительно распахнула дверь и направилась к лифту. Ник последовал за ней. Как только двери лифта закрылись, он притиснул принцессу к стене и поцеловал глубоко, страстно, многообещающе.
– Мы не закончили, – прошептал он у самых ее губ.
– Закончили. – Голос Алессии звучал ровно, но ее выдавало прерывистое дыхание. – Увидимся в семь, на обеде.
– С вас экскурсия.
– Послушайте, Николо…
– Я слушаю, – хрипловатым от неудовлетворенной страсти голосом ответил Ник. – Но слышу не ваши слова, а ваши поцелуи. – И когда ее губы раскрылись, готовые произнести слова протеста, он поцеловал ее еще раз.
Глава 7
Оказавшись в своей спальне, Ник попытался проанализировать то, что, черт возьми, произошло. Ситуация была непривычной для него, выходила из-под контроля и поэтому страшно злила.
Он злился на принца, оказавшегося на грани краха и открывшего двери для денег Чезаре. Злился на Чезаре, перевалившего проблему на него. Злился на Алессию, которая вела себя так, будто смущена своей реакцией на него. Злился на себя, потому что сам был смущен собственной реакцией на нее. Но он был искренен, а принцесса играла.
Или нет?
Но если то, что Ник предположил во время встречи, правда, значит, она затеяла с ним игру, старую, как мир.
Ник снял пиджак и избавился от остатков того, что называл «уолл-стритовский прикид», потому что мужчина, пребывающий в такой ярости, не может носить одежду цивилизованного человека.
Черт бы побрал их всех! Его отца. Ее отца. Саму Ледяную принцессу.
Обнаженный Ник зашел в ванную, оперся руками о мраморную раковину и посмотрел на свое отражение в зеркале.
К чему лукавить?
Больше всего он был зол на себя. Он позволил женщине одурачить себя.
Да, он позволил отцу втянуть его в это дело. Если бы его мать хотела иметь «немного Тосканы», почему Чезаре ждал так много лет, чтобы доставить ей это удовольствие? И почему именно винный дом Антонини?
Ник ничего не понимал. Ни мотивов Чезаре, ни того, как принц умудрился загубить семейное дело, процветавшее почти пятьсот лет. Однако он понимал, что его используют. Все. Отец, принц… И женщина…
Принцесса манипулировала им.
И он – черт возьми! – допустил это. Он позволил ей увлечь себя в темный водоворот страсти. Страсти столь сильной, подобной которой он не испытывал никогда в жизни.
Есть только два объяснения поведению принцессы.
Либо она была готова на все, чтобы заставить Николо Орсини вложить деньги в их предприятие, либо решила использовать его как мужчину для утоления своих желаний.
Но с него достаточно игр. То она относится к нему как к какому-то червю, то сгорает от страсти в его объятиях. То ли на самом деле, то ли притворяется…
Принцесса, очевидно, поднаторела в искусстве дразнить, а он ведет себя как Дрессированный тюлень. Избитое выражение, но именно так обстояли дела. Но он знал, как положить всему этому конец.
Переспать с Алессией Антонини! А потом встать, одеться, бросить на туалетный столик чек на десять миллионов евро, как будто она была самой дорогой в мире проституткой…
Дерьмо!
Ник встал под душ.
Вечером он встретится с Алессией, но ни торжественный обед, ни экскурсия по виноградникам и винодельне уже не стоят на повестке дня. Он положит конец этой истории и улетит в Нью-Йорк. А Ледяная принцесса пусть расхлебывает последствия издевательства над мужчиной, носящем фамилию Орсини.
К семи часам Ник надел кожаную куртку, черную футболку, вылинявшие голубые джинсы и кроссовки. Без двух минут семь он спустился вниз. И сразу увидел ее – Алессия стояла на крыльце, одетая точно так же, как и он. Джинсы, футболка, кожаная куртка и кроссовки. Роскошные волосы были собраны в хвост, как тогда, после пробежки. Неужели это было всего лишь сегодня утром?
Невероятно! Нику казалось, что он находится здесь уже целую вечность.
– Синьор!
Алессия следила за его приближением. У Ника возникло ощущение, что его ударили под дых и лишили воздуха – принцесса была само совершенство. Как он мог думать, что она ничуть не красивее других женщин, которых он знал? В ее огромных глазах можно было утонуть. И при этом в них светился ум. А ее гибкое, совершенное тело, которое он уже немного знал…
– Принцесса!
Алессия оглядела его с ног до головы и вымученно усмехнулась.
– Я вижу, вы поняли, что экскурсия по виноградникам не будет, как вы это говорите, протокольным мероприятием.
Ник улыбнулся в ответ, но улыбка не тронула его глаз.
– Вы больше не называете меня по имени. Почему?
– Я… я… Просто подумала, что нам следует сохранять деловые отношения.
– Ладно, не важно. – Ник посмотрел за ее плечо на припаркованный у лестницы внедорожник и протянул руку. – Ключи!
