горький. Пусть Марина отхлебнет, глядишь, и сотрется с ее лица эта лицемерная сладость.
Я открыла холодильник, вытащила колбасу, порезала ее, положила на блюдце. Достала из хлебницы остатки цельнозернового хлеба с отрубями — довольно подсушенного, надо сказать, сделала бутерброд и протянула Клюевой, одновременно подвинув ей кружку с настоем.
— Ну вот, — она с довольным видом оглядела бутерброд и смачно откусила кусок, — а говорила, что предпочитаешь здоровый образ жизни!
— И вправду предпочитаю, — кивнула я.
— А колбаса-то, колбаса. — Клюева веселилась, как ребенок.
— Ну так колбаса-то — соевая! — радостно сообщила я.
Она подавилась, закашлялась, выплюнула прямо на стол пережеванный бутерброд и схватила кружку с настоем.
Через пару секунд ее глаза округлились и словно вылезли из орбит, лицо напряглось и перекосилось, а изо рта на стол полетели выплюнутые корешки из настоя.
— Я забыла процедить, — спокойно добавила я, — и мед не положила.
— Ты просто идиотка!
Марина вскочила, прополоскала рот под краном, добавила пару смачных выражений в мой адрес, которые я пропустила мимо ушей.
— Я бы давно отсюда ушла, — прошипела она, совершив свои гигиенические процедуры, — если бы не дело.
— Какое дело? — насторожилась я.
У Марины априори не могло быть ко мне никаких дел. Нам даже говорить не о чем, разве что о школьных годах! Мы не виделись много лет, так о каких делах может идти речь?
— Ты мне нужна, — вздохнула она. — Вернее, не ты, а твои волосы.
На всякий случай я отступила назад, к плите. Рядом с плитой у меня длинный стол, а на нем стоит подставка для ножей. Если Клюева сошла с ума и бросится на меня с ножницами или даже с ножом, чтобы срезать с меня скальп, я хотя бы смогу защитить себя.
— Вообще мне они тоже нужны, — пробормотала я, пытаясь нащупать нож рукой, заведенной за спину.
— Вот дура, — покачала она головой, увидев мои маневры. — Ты мне не нужна, я не собираюсь тебя трогать. Наоборот, мне требуется твоя помощь!
— Но чем я могу тебе помочь? — вырвалось у меня. — И вообще, сначала определись, нужна я тебе или нет!
На всякий случай я продолжала держаться неподалеку от спасительной сверкающей стали с ручками. Кто знает, может, она решила запудрить мне мозги, сыграть на моей доверчивости?
— Я тоже никогда не думала, что буду вынуждена просить тебя об одолжении, — недовольно высказалась она. — Только так жизнь складывается, Маша.
Подумать только, она назвала меня по имени! Да эти ее именные обращения ко мне, включая и школьную пору, можно сосчитать по пальцам одной руки!
— Мне не везет с мужиками, — вздохнула Марина.
Я во все глаза уставилась на нее. Признаться, это ее заявление даже заставило меня воспрянуть духом. Если уж даже такой, как она, не везет с мужчинами, что же говорить обо мне? Получается вполне закономерно, что в свои двадцать восемь я все еще старая дева! Если даже на Марину никто не польстился, то на меня и вовсе смотреть не станут! Впрочем, и не смотрят.
— Три раза была замужем, — продолжила Клюева. — Вот, развелась с последним мужем в прошлом году.
— А-а-а, вот в каком смысле не везет, — приуныла я.
На мой взгляд, если ты три раза была замужем, тебе уже повезло. Трое мужчин захотели на тебе жениться, они любили тебя и были с тобой счастливы — хотя бы в первый месяц после свадьбы. Но Марина, кажется, придерживалась другой точки зрения.
— Прикинь: первый разорился во время кризиса девяносто восьмого года, — загнула она ухоженный пальчик с крупным колечком. — Мы только и успели что пожениться. Уже через два месяца мой… да, впрочем, не важно, как его звали, — она обворожительно улыбнулась, — был нищ, как церковная крыса. От второго я ушла, потому что он слишком много денег тратил на свои дурацкие машины — коллекционировал их и любил их больше меня. А третьего бросила, потому что встретила его!
— Кого? — вырвалось у меня.
— Толика, — глупо улыбнулась Клюева, — а кого же еще? Итак, я влюбилась, — сообщила она мне. — И на сей раз это окончательно и бесповоротно!
— Так в чем проблема? — не поняла я. — Он тебя не любит?
Марина непонимающе воззрилась на меня:
— Что значит — не любит? Криворучка, ты хоть раз видела мужчину, который бы меня не любил?
Я деликатно не стала напоминать ей про Колю Смолянихина — в конце концов, это было еще практически в детстве, так что неизвестно, можно ли Колю назвать мужчиной. Не стала также сообщать и о том, что я не видела ни одного мужчину, который ее любил. Не потому, что сомневаюсь в этом ее высказывании, а потому, что мы с ней не настолько близкие подруги, чтобы она знакомила меня с каждым из своих ухажеров.
— В общем, у нас все отлично, и Толик недавно сделал мне предложение, — улыбнулась Марина.
— Рада за вас, — пробормотала я, — вот только я здесь при чем? Чем я могу помочь вам?
— Дай же мне сказать, — повысила голос Клюева. — И почему ты считалась всегда тонкой и деликатной натурой, если постоянно меня перебиваешь?
Я закусила губу. Раз уж Клюева приклеила ко мне этот ярлык деликатности, придется и впрямь ждать, пока она доберется до сути. На самом деле мне ужасно хотелось знать, чем я могу ей помочь. Ну правда, что во мне такого особенного, что Марина вспомнила про меня через столько лет и даже почтила своим визитом? Это единственная причина моей нетерпеливости.
— Так вот, — продолжила она. — Толик действительно замечательный человек, он очень сильно меня любит, кроме того, он красив и материально обеспечен. С ним я буду кататься как сыр в масле, политый шоколадом… как кусочек мраморной говядины, окунутый в фондю… У него дом за городом, две машины, вот эту — красную тачку — он мне подарил недавно, на годовщину нашего знакомства. Он постоянно заваливает меня подарками, звонит по сотне раз в день, жутко ревнует, мы с ним три раза за год ездили отдыхать…
Марина все продолжала и продолжала щебетать, а мне хотелось ее задушить. Ну в самом деле, сколько можно так мурыжить человека, тем более такого любопытного, как я? В моей пресной жизни никогда не случалось каких-то ярких, необычных событий. Вся моя жизнь идет по накатанной колее — никаких забот, треволнений, никаких страстей. Никто не устраивает мне скандалов из-за моих поздних возвращений домой, никто не встречает с работы с цветами и не дарит подарков. Да и сама работа не заставляет меня думать, будто я приношу большую пользу обществу! Библиотекари, знаете ли, не спасатели из службы 911, не мойщики окон и не дворники, расчищающие снег. А куда мне было еще идти после моего филологического факультета? Я уж было совсем загрустила, когда очнулась, услышав слово «лорд».
В Маринкиных устах оно звучало уж слишком необычно.
— Что, прости? — переспросила я.
— Я говорю, он — настоящий лорд! — воскликнула она.
— Кто? Твой Толик?
Марина с подозрением воззрилась на меня.
— То ли ты витаешь в облаках, то ли издеваешься надо мной, — протянула она, прищурившись. — А может, просто игнорируешь меня, а? В любом случае спасибо за внимание!
— Ну что ты, — залебезила я торопливо. — Просто твой голос действует на меня, как колыбельная…
— Все говорят, что у меня красивый голос, — смягчилась бывшая одноклассница. — Так вот, лорд приезжает уже через несколько дней.
