— Ладно, ладно, потише, — осадил его Ларри, взявшийся во время этой зажигательной речи двумя руками за слегу. И покосился на диван. — Здесь дети.
Ник подпрыгнул, вскочив ногами на подушку, очевидно, чтобы казаться выше.
— А мы из вас винегрет сделаем!!! — Он запрыгал, придерживаясь за Чарли. — Мы вам так врежем!!! Только молекулы с клыками во все стороны полетят!!!
Вампир поглядел с тоской на мальчика, перевел взгляд на слегу Криса и потянулся к бутылке.
— Кстати, что за город-то? — поинтересовался Ларри.
— Какой город?.. — Кукол отпил прямо из бутылки, глянул на резвящегося Ника и еще раз отпил. — А… Дербянск, конечно.
В наступившей тишине раздался отчетливый клац — это Лобстер, собравшийся было, по примеру старичка, приложиться к бутылке, захлопнул челюсть.
— От те на! Россия, что ли?
— Родина… — произнес Крис мученически. — Что творят, подлецы…
— Ничего себе нас кидает… — почесал в затылке Ларри.
— Могло быть и хуже, — бодро заметил Лобстер. — Какой-нибудь там… Зимбабве.
— Есть еще Антарктида… — пролепетала Чарли, блеснув познаниями в земной географии.
— Так-так-так, — ехидно проскрипел Кукол. — Значит, вы, как я и предполагал, на Земле недавно. Потому и уцелели. Пока. Авария? Или все-таки обычная посадка? Простите мое любопытство, но ведь космические корабли, насколько мне известно, в последнее время на Землю не возвращаются. Разве что изредка — в виде обломков.
— Это долгая история, — отмахнулся Ларри. — Так все-таки, что у тебя с транспортом? Лучше сам показывай, все равно ведь найдем.
— Транспорт вы получите, — разухмылялся профессор во весь свой великолепный вампирский оскал, совершенно не гармонирующий с окружающим этот оскал морщинистым обликом. — Но скажите сначала, чем же вам наш Дербянск не угодил?
— Почему не угодил? Сойдет и Дербянск, — сказал Ларри. — Винегрет, капуста, девочки, шикарные автомобили…
— Будут, будут тебе девочки, — пробубнил старичок. — Гроздьями на шее повиснут…
— Все. Пошли, — оборвал Ларри его пророческий клекот и велел: — Канделябр захвати, у нас с ночным видением проблемы.
Кукол взял подсвечник, и его первым пропустили к двери. Чарли, выходившая последней, на всякий случай захватила второй канделябр.
Вслед за хозяином компания проделала обратный путь по коридору до полукруглой комнаты с дверями. Тут Кукол остановился и осведомился с гнусной усмешкой:
— Так что вам угодно? Кухня, сортир, ванная? Или желаете сразу реквизировать транспорт?
— Сортир! — объявил Ник. Остальные смущенно переглянулись. Ларри кашлянул:
— Показывай.
Профессор стал тыкать пальцем в двери:
— Кухня, столовая, ванная, сортир, гаражи.
Язычки пламени плясали в такт с его движениями, бросая отблески на клык, словно нарочито обнаженный профессором в кривой усмешке, в том же шаманском ритме колебались на стенах длинные тени, порождая в помещении с современным дизайном слабое дуновение жути — древней и паутинистой, с запахом разрытой земли и со стуком гнилых костей о сырую крышку гроба. Это экзотическое дуновение ощутимо сквозило в мир не иначе как сквозь прокол реальности, нанесенный клыком, торчащим изо рта у профессора.
У Чарли зародилось подозрение, что в доме еще прячется кто-то из родственников, поэтому прежде, чем пустить изнывающего Ника в туалет, она первой туда заглянула, подсветив себе канделябром. Единственное живое существо, оказавшееся в. сортире, тоже держало канделябр и испуганно пялилось на Чарли из круглого зеркала над умывальником. На подзеркальной полочке горела свечка. Обернувшись, Чарли кивнула Нику — давай, мол, теперь можно. Сама же открыла дверь ванной.
Ларри тем временем уже подталкивал профессора острием слеги к «гаражной» двери. Тот нехотя повиновался: он не учел в своем вампирском эгоцентризме, что созданный им зябкий колорит будет иметь последствием не слишком вежливое отношение гостей к хозяину.
Профессор и Ларри исчезли за дверью, Крис пошел вслед за ними. Лобстер, чьи запасы коньяка были уже на исходе, отправился на кухню, выдрав предварительно для себя из канделябра у Чарли одну свечку. На кухне стояли еще свечи, и он их зажег. Кухня, в общем-то, оказалась как кухня: длинное помещение с агрегатами, холодильником, мойкой и с буфетом во всю стену. С грязными тарелками, пустыми бутылками и банками от консервов, стоящими и валяющимися повсюду; чего еще ждать от старичка-профессора, к тому же вампира, отправившего недавно в город кучу восставших из гроба родственников, а с ними, видимо, и всю прислугу. В первую очередь Лобстер обследовал содержимое холодильника. На него пахнуло прохладой — холодильник, как ни странно, работал при общей обесточенности.
Тут как раз на кухню явилась Чарли, и они вместе произвели ревизию холодильника, принесшую Лобстеру одни разочарования: ледяные глубины оказались набиты одними бутылками, и на всех этикетках красовалось в разных вариациях слово «blood» (Blood — кровь (англ.)). В морозилке лежали стопкой брикеты, похожие на мороженое, и продолговатый камень, оказавшийся на поверку промороженным куском сырого мяса. Догадавшись, что это, Чарли бросила красный булыжник назад в иней и поскорее захлопнула дверцу морозилки, даже не взяв мороженого, а затем и дверь самого холодильника: ей не доводилось еще видеть столько крови, пускай и суррогатной, что уж говорить про настоящее мясо, которое к тому же неизвестно еще от кого отрезано.
Потом они «прошлись» по буфету, где обнаружили большой запас консервов и початую бутылку «Андре Наллина», тут же принятую Лобстером в ностальгические объятия. Вместе с бутылкой, свечами и продуктами они перебрались в столовую и как раз расставляли все это на столе — большом и круглом, вероятно, семейном, — как вдруг из покинутой ими кухни донесся сдавленный крик, грохот и звон падающей посуды. Мгновенно вспомнив о мальчишке, Чарли с Лобстером ринулись к двери и чуть не зашибли друг друга, а потом Ника, возникшего как раз в это мгновение на пороге — со свечкой в руке и с победно блестящими глазами. Схватив Ника за плечи, Лобстер его ощупал — нет ли телесных повреждений, в то время как Чарли произвела первым делом осмотр его шеи — триллеров она видела достаточно, чтобы быть в курсе, куда первым делом предпочитают кусать вампиры. Ник вырывался, сразив их очень самодовольной и даже несколько артистической фразой:
— Все уже кончено! Я его запер!
— Запер? Вампира? Где? — не поверила Чарли. Ник одарил ее снисходительным взглядом:
— Таракана! Вот такого! — И он торжественно продемонстрировал им свой указательный палец.
— И где же ты его запер?.. — спросила Чарли, с трудом сдерживая улыбку.
— В буфете! — объявил Ник, переводя сияющий гордостью взгляд с Чарли на Лобстера.
— Вот ты его, значит… как… — проговорил Лобстер, потом вроде бы закашлялся, поднеся ко рту кулак, да так и пошел, слегка согнувшись и кашляя, к столу, вернее, прямиком к своей бутылке.
Чарли не выдержала, рассмеялась:
— Ну ты даешь, Ники!
Из проходной комнаты донесся приглушенный звук: за одной из дверей что-то громыхало, будто там кто-то бежал, бухая сапогами. Дверь, ведущая в гаражи, распахнулась, и оттуда, как привидение из шкафа, вывалился профессор: седые волосы всклокочены, одежда помята, очков нет, лоб украшает пара кровоподтеков. Вслед за профессором на пороге возник Ларри. Вид его был сумрачен и гневен, слега была теперь обломана — не иначе как о профессорский лоб. Тот кинулся в столовую, оттолкнув с дороги Чарли и Ника, там он обогнул стол и замер, упершись в него руками, неподалеку от Лобстера, застывшего, не донеся бутылку до рта.
Чарли бросилась к разъяренному Ларри:
— Что случилось?
— Криса унесло, — Ларри по-вампирски оскалил зубы на профессора. Тот отвечал своей демонической кривой усмешкой, обнажавшей один клык, сопроводив ее пожатием плеч.
