Просто раньше он не задумывался о человеческих чувствах, точнее, никогда не примерял их на себя. Но встреча с Сашей что-то в нем изменила.
Те два месяца, те воистину божественные (в земном смысле этого слова), которые он провел на Земле, не прошли даром. Бог, конечно, не жил все время в теле Саши. Он соблюдал правила межмирового туризма, избегая, правда, вселенных, где надвигался кризис. Он выбирал миры, где все в порядке. Он общался, тусовался, веселился, учился. Он всегда почему-то попадал в тело не старше земных двадцати пяти лет, здоровое и в отличной форме. В конце концов, ему это было можно, а один день в теле — не то, из-за чего стоит спорить и строиться в очереди. Тел в мирах много. В лучшие из них попадают преждевременно умершие от неизлечимых болезней, если пожелают осесть на одном месте, а не путешествовать бесконечно по разным вселенным. Тела покидают некоторые потенциальные самоубийцы, и, если они не будут полезны в других мирах, их души попадают в виденное Сашей Чистилище. Телами меняются туристы и попаданцы. Два месяца во всем этом участвовал еще и Бог, надеясь, что не нарушает никаких правил и закономерностей. Это было странно — пользоваться тем, что когда-то сам задумал, и видеть, что не знаешь, что и как работает. Что за сила выполняла его приказы, Бог не задумывался. Он принимал решения.
Те два месяца были замечательными, да. Тогда Бог почувствовал себя не «бессмертным и мудрым», а таким, как все, и это было волшебно. А теперь он снова был Тем, Кто над всеми, и ему требовался собеседник по уровню. Такой собеседник, чтобы можно было говорить и говорить, и в разговорах коротать века и миллиарды лет. И чтобы его другу это тоже доставляло удовольствие.
Итак, если есть такой на Земле или еще где, пусть придет. Не тот, кто думает, что сможет, а тот, кто и взаправду достоин, пусть придет.
Зов Бога прозвучал, и все его слышали, хотя он и не обладал громкостью или протяжностью. Просто он однажды отложился у всех в голове, и все, кто верил в Бога, знали, что нужно Богу. И никто из истинно верующих не посягал на роль, отведенную Богом мудрейшему из смертных.
Были такие, что думали, что они справятся лучше всех. Умнейшие из них начинали представлять себе будущий Разговор и понимали, что не смогут. Самонадеяннейшие же просто оставались жить в своем мире, думая, как несправедливо с ними обошлись. Наказывать за самонадеянность Бог не собирался, жизнь научит.
А Бог смотрел на миры, читал мысли и выбирал, выбирал. И выбрал. Никто не узнал, на кого пал выбор Бога. Просто никто не знал этого человека и не заметил его ухода. Все, кто знал разницу между умом и мудростью, вспоминали мудрейших из тех, кого встречали на своем жизненном пути, и думали, не им ли так повезло, но никто не знал наверняка, кроме самого Избранника…
— Здравствуй, Бог! — сказала пожилая женщина, давя желание перекреститься: очень уж неуместным ей это казалось в такой момент.
— Здравствуй. Ты уже знаешь, зачем ты здесь.
— Я знаю, кого Ты искал. Но я никогда не думала, что подхожу. Я даже не знаю, о чем говорить.
— Да обо всем, о чем хочешь. Жизнь человеческая — такое чудо, что даже мне неподвластно, а значит, тебе есть, что сказать.
И начался Разговор. Наверное, он уже и не прекращался. Бог продолжал наблюдать за мирами и принимать решения, но теперь Он был не один. По легенде христиан, Его было трое, но это была ошибка. Теперь их было двое. Двое самых мудрых существ во всех мирах.
Кто была эта женщина? В каком бы мире вы ни жили, в какой стране или в каком городе, вы представите ее такой, как самые мудрые из ваших наставников, если вам с ними повезло. Мне повезло, и мне есть, кого представить на месте Великой Собеседницы. Даже не одного человека. Но вижу я почему-то одну ее. Хотя вопрос, каким я вижу Бога, остается для меня открытым.
Приближалось время прогулки двух Саш, а Саша-Александр некстати решил написать очередную мысль в блог. Известная проблема графоманов: мысль приходит не тогда, когда нужно, и уходит, когда можешь записать. Мысль была хорошо оформленная и почти наверняка правильная, она могла вызвать большую дискуссию, которую Саше потом будет интересно читать. Вот только дописать ее все никак не получалось. Надо было написать поясняющее предложение, потом предложение, поясняющее это предложение, потом еще одно, потом заменить одно слово на другое, потом вставить неудобоваримую конструкцию в скобках… В итоге Саша отмел оба просящихся под пальцы предложения, из которых никак не мог выбрать, и нажал кнопку «Опубликовать» (возможно, эта кнопка называется как-то еще — нам, продвинутым пользователям, сложно вспомнить даже названия клавиш, которыми мы переключаем раскладку). Потом посмотрел на время, чертыхаясь, оделся и отправился на станцию, где они договорились встретиться (потому что где еще встречаться в маленьком подмосковном городе, если живете на двух его разных концах?).
— Привет, Саш! — сказал он, вылетая из подземного перехода. — Извини, обычно девочки опаздывают, а не мы. Я в блог писал. — Про блог он ей вроде бы не говорил, так что ждал расспросов, но Саша сказала только:
— Знаю, уже прочла. Круто пишешь!
— Когда успела?! — не выдержал Саша, начиная паниковать, как и всегда, когда кто-то важный для него обнаруживал этот блог.
— Ну, ты подписан всего на три страницы. Естественно, я их все излазала.
Вот это номер! Саша, конечно, тоже подолгу сидел на ее странице, но он влюбился и ему можно.
— Ну ты даешь! — только и сказал он.
— Куда пойдем? — задала Саша самый насущный вопрос. — В лес или по городу?
— Если ты не против, то в лес, — ответил Саша. Вот сейчас она скажет, что это скучно.
— Прекрасно, не люблю запах бензина! — отозвалась Саша.
В лесу было замечательно. Снега давно не было, поэтому ноги не вязли. Начинались сумерки, и стояла такая тишина, какой так не хватало Саше для полного счастья. Они шли по лесу и разговаривали.
— Знаешь, я давно хотела завести свой блог… — сказала Александра. — Но как-то все не соберусь.
— Заводи, помогу с раскруткой! — не задумываясь, ответил Саша. Черт, опять не по- джентльменски.
— Сегодня же и заведу, только напомни!
— Непременно. А попытаешься сослаться на нехватку времени, так буду напоминать, пока не заведешь. И два раза в неделю буду тебя пилить, чтобы не забывала туда писать. — У Саши, как и у Вани, как и у меня, в присутствии небезразличных ему людей (в том числе учителей) абсолютно развязывался язык.
— Замечательно. А то все я всех по какому-нибудь поводу пилю. Так нечестно, в конце концов.
Некоторое время Саши шли молча, и в их головах, похоже, гуляли одни и те же мысли. А потом они одновременно начали:
— А знаешь…
— Похоже…
Дальше наступила классическая в таких случаях сцена:
— Что ты хотел сказать?
— Нет, что ты хотела сказать?
— Я первая спросила!
— А девочек вперед!
— Да ну, ерунду какую-то!
— Я тоже!
— А все же?
— Нет, ты сначала скажи.
После такой перебранки было бы уже неуместно говорить то, что они оба хотели сказать, поэтому они
