не суждено было осуществиться) и немного друг в друге разочароваться. Потом ВТП снова открыло свои двери для них, Иван снова «залил» туда все свои книги, Артур вернулся на работу, и они пару недель не виделись.
Ваня грустно подумал, что его двойник все тот же, что и был. Не идеал, не подарок — нетерпимый, колючий, не выносящий долгой дружбы с одним человеком, отлично все это сознающий и постоянно страдающий сознанием собственной никчемности. Нынешний Ваня считал себя другим — ведь дружили же они с Сашей по-настоящему! Но нет-нет, да и слетали с языка Ванины матерные конструкции, или хотелось поспорить с собеседником без видимых причин, или хотелось перебить человека на середине монолога из- за мелкой фактической ошибки. Люди не меняются, даже если из них вынуть душу и заменить на другую. Да и душа-то эта — двойник предыдущей, так что все закономерно.
В такие минуты самокопания Ваня искренне жалел Сашу: как он его, такого, терпит? Да еще и не жалуется! Сашу он об этом не спрашивал — незачем. Сорвется, значит, сорвется.
Да, всего пара-тройка недель прошла, а Ваня уже думал, что всегда так жил. Иногда он, забываясь, полностью отождествлял себя со своим двойником. Шкура приросла намертво. Ну и хорошо.
Иван писал то, чего в этом мире не знали — любовный роман. То есть, скорее, роман о любви — своей, естественно, потому что убедительно выдумывать слишком сложно даже для зрелого человека, не говоря уже о пятнадцатилетнем, пусть и «умном не по годам» (хотя нет, это про Сашу так писали его подписчики), подростке. Поэтому он писал о том, что пережил сам, сменив имена.
Как и всякий подросток, он уже не один и не два раза успел влюбиться. Если считать точно, то три- четыре (потому что он не был уверен, что считать влюбленностью).
В первый раз — по крайней мере, первый раз, когда он осознал, что с ним происходит — ему было двенадцать. Это было еще в старой школе.
Он с первого класса входил в компанию из трех-четырех человек и имел еще одного друга, а больше особо ни с кем не общался. Компания и друг были категорически против существования друг друга, поэтому компания постоянно подбивала Ваню оскорблять Женю (так звали друга). Женя терпел, терпел, а потом, классе в пятом, не выдержал. Отсел от Вани и отказался мириться, а вскоре и школу сменил.
С компанией Ваня рассорился еще через полгода на почве несовпадения музыкальных вкусов и своей недостаточной крутизны. В классе почти все слушали рэп и эстраду, а Ваня не любил эту музыку, а другой еще не знал. Его часто этим подкалывали, и однажды он не выдержал и сказал приятелям, что рэп отупляет мозг, и это видно по ним. Это были не то его собственные мысли, не то мысли его родителей. Понятно, приятелям не понравилось, поэтому Ваня был дружно послан на некоторое количество букв (вроде бы, ему процитировали какую-то матерную строчку из рэпа, но Ваня не интересовался, откуда была цитата) и остался совершенно один, если не считать родителей и пары друзей со двора.
Вскоре после такого плачевного события в класс пришла новая девочка. Наташа, вроде бы. Ее посадили к Ване, как к единственному, кто сидел один, да еще и отличнику.
Они не очень общались, только иногда обсуждали решение задач, а на переменах Наташа сидела и слушала музыку. Не рэп и не попсу. Однажды она дала Ване наушник, и Ваня согласился. Так он впервые услышал группу ДДТ.
А потом из школы ушли остатки хороших учителей, и Ваня начал слезно молить родителей, чтобы его отсюда забрали. И, уже приняв решение об уходе, Ваня понял, что ему будет очень не хватать общества Наташи.
Последние два месяца учебы он все пытался выбрать момент и попросить у Наташи номер телефона, или адрес почты, или еще что-нибудь, чтобы не терять друг друга. Так и не набрался смелости. И мучился все лето.
Потом была новая школа, новые товарищи, включая Сашу и еще нескольких интересных собеседников, часть из которых уже давно отсеялась жизнью. Было несколько несчастных влюбленностей в одноклассниц, один раз он даже набрался смелости и написал одной из них Вконтакте о своих чувствах. У них и раньше была переписка, но ответа именно на это сообщение он не дождался. Через несколько дней он плюнул и продолжил прежнее общение о музыке и взглядах на жизнь. И уже больше не решался напомнить ей о том сообщении. А потом еще раз влюбился.
В этот раз все было несколько иначе: они оба писали стихи и иногда ими обменивались, получая в ответ похвалу или конструктивную критику. Так что, не будучи в состоянии выносить неизвестность, Ваня написал стих о своих чувствах и послал ей. В ответ пришла благодарность и похвала стиху… и больше ничего. Ваня тогда долго страдал, желая, с одной стороны, добиться ясности, с другой стороны, совсем не желая обидеть ее. Потом начал понемногу «отходить» от этого, а потом — потом он попал в другой мир. Где стал Иваном и нагло пользовался своим жизненным опытом в качестве материала для книг.
С тех пор, как они с Артуром ломали ВТП, прошло несколько месяцев (видимо, время в разных мирах течет все же по-разному). Иван успел восстановить свою популярность, Артур реабилитировал свою репутацию. Общались они не очень часто, не очень хотелось. Они уже почти исчерпали темы для разговоров, поделились всеми сокровенными мыслями о жизни, и теперь Ваня начинал жалеть, что так много «своего, личного» поверил другу. Такое ощущение у него появлялось каждый раз после довольно долгой и крепкой дружбы, как только она начинала ему приедаться. Он жалел, что не способен заводить друзей на всю жизнь, как другие, и не пресыщаться. Был шанс, что это можно списать на возраст (хотя ему нынешнему телу было, по земным меркам, под тридцать, а, судя по его привычкам и законам этого мира, жить предстояло еще не один век), и со временем все наладится. Дай то Бог.
Ваня шел в школу. До каникул осталось меньше месяца, и, хотя год только начался, учителя уже призывали класс браться за ум. Впрочем, никто особо не спешил.
Ваня усмехнулся про себя, вспоминая, какая свистопляска обычно начиналась, когда до выставления оценок оставалась пара дней. Вот тогда его «родной и любимый» класс начинал бегать по учителям с просьбами, приставать к отличникам, чтобы списать задание, ругать не давших исправить двойки учителей плохими словами… Смешно, безусловно, только вот учителей жалко. А еще Ваня-Иван верил в отрицательную энергию, образующуюся, если оскорбить человека: в его мире эта энергия работала напрямую, удлиняя жизнь выпустившему ее наружу, и было бы глупо думать, что ее нет в этом мире. Как- никак, Бог везде один.
— Привет, Саша!
— Привет, Ваня! — По мере приближения каникул Саша становился все более нетерпеливым и радостным, и вряд ли это было вызвано желанием отдохнуть, как у других, ведь Ваня прекрасно помнил, как Саша любит учиться. Может быть, конечно, его радует почему-то резко возросшая активность подписчиков его блога, но что-то подсказывало, что не все так просто.
— Слава Богу, что черчение отменили, — чуть не сказал Ваня, поспешно поменяв начало фразы на «хорошо». Бога поминать лишний раз не надо. — А то бы не видать мне моих пятерок.
— Ага, — рассеянно сказал Саша. — Хорошо. Еще бы географию с ОБЖ отменить, вообще жизнь малиной будет.
— Саш, ты последнее время какой-то… радостный очень, — не сдержался Ваня. — Что-то случилось?
— Все тебе расскажи, — добродушно огрызнулся Саша, но потом одернул себя и признался: — Мне приснилось, что Бог обещал мне на каникулы переселение в другой мир.
На первый взгляд, конечно, звучало бредово, но в последнее время Ванина картина мира значительно поменялась, поэтому он сказал только:
— Ничего себе! А что за мир будет, еще не знаешь? И куда полетит владелец тела?
— Сам над этим думаю уже пару недель, — признался Саша. Заговорили о другом. И Саше почему-то думалось: интересно, а Ваня завидует или вполне доволен тем, что попал в этот мир?
Ваня завидовал. Ваня сильно завидовал. Он понимал, что не должен завидовать, что Саша это более чем заслужил, а сам он должен быть благодарен за то, что его переместили в другой мир по первому желанию, но все же завидовал. Такой уж у него был характер.
