и тихо постучал. Никакого ответа.
Он повернул ручку двери:
— Лекси…
— Не входи сюда! — в отчаянии воскликнула Лекси, когда поняла, что собирается сделать Лукан. Не хватало ему увидеть, как она, совершенно голая, застыла над унитазом, согнувшись пополам. — Уходи, Лукан! — велела она ему сердитым тоном, свирепо уставившись на полуоткрытую дверь ванной комнаты.
— Тебе нужна помощь?
— Когда человека тошнит, вряд ли кто-нибудь ему поможет… — презрительно бросила она. — Но все равно спасибо тебе большое! Просто уйди и оставь меня в покое, — повторила она нетерпеливо.
— Я не могу этого сделать…
— Не сомневаюсь, что можешь! — Лекси повернулась, схватила большое полотенце с перекладины и, закутавшись в него, выпрямилась во весь рост. — Это совсем не сложно, Лукан. Ты просто закрываешь эту проклятую дверь, разворачиваешься и уходишь!
— Нет!
— Что ты имеешь в виду под этим «нет»? — Лекси спустила воду в унитазе, затем прошагала через ванную комнату и, рывком распахнув дверь, недоброжелательно уставилась на Лукана. На сексуально привлекательного Лукана, одетого только в выцветшие джинсы. При одном взгляде на него у нее подкашивались колени…
Она еще раз рассмотрела его широкую и мускулистую грудь, плоский живот, узкие бедра и длинные, мускулистые ноги в облегающих джинсах. Затем ее взгляд поднялся к лицу Лукана. Его волосы были по- прежнему слегка взъерошены, несколько прядей сексуально падали на лоб. Карие глаза Лукана смотрели беспокойно, а его поджатые губы так и звали к поцелуям…
Она вернулась в ванную комнату и подошла к раковине, чтобы почистить зубы.
— Я имею в виду, что не уйду, Лекси, — твердо повторил стоящий за ее спиной Лукан. — Нам надо поговорить.
— Мы не должны делать ничего подобного! — Она прополоскала рот водой, потом повернулась и посмотрела на него. — Я, очевидно, съела что-то не то.
— Сыр и печенье? — скептически протянул Лукан.
Лекси уставилась на него:
— Не знаю! — Она прошла мимо него в спальню, чтобы собрать одежду, разбросанную на ковре.
Лукан прислонился к двери ванной комнаты и смотрел на Лекси, прищурившись. Черный цвет ее густых длинных волос сильнее подчеркивал смертельную бледность ее щек, но он не мог не заметить, как сексуально она выглядит, обернувшись дурацким банным полотенцем, из-под которого видны ее стройные ножки.
Лукан продолжал смотреть на нее с вожделением, когда она отвернулась, чтобы сбросить с себя полотенце и надеть халат, крепко завязав пояс на тонкой талии. Грудь Лекси отчетливо проглядывала сквозь шелковую ткань халата, когда она повернулась лицом к Лукану.
Он оттолкнулся от дверного косяка и мрачно прищурился, понимая, что снова сильно возбужден. Как некстати…
— Что сейчас произошло, Лекси?
Она вздернула подбородок:
— Я уже сказала…
— Ты не могла отравиться свежим сыром и печеньем, — решительно ответил он.
Лекси пожалела о том, что Лукан не надел свитер. Ей было нелегко с ним разговаривать, так как его такое сексуальное тело отвлекало и вызывало желание… Всего несколько минут назад Лекси поняла, что влюблена в этого человека…
Она сунула дрожащие руки в карманы халата.
— Я отравилась, — категорично сказала она. — Это очевидно.
Он медленно покачал головой:
— Тебя тошнило не от сыра и печенья.
— Тогда отчего же, доктор Сент-Клер? — Она насмешливо на него посмотрела.
От ее язвительного тона он поджал губы в тонкую линию:
— Я надеялся, что ты сама мне об этом скажешь.
— О нет! — Лекси презрительно покачала головой. — Ты единственный, кто думает, будто знает ответы на все вопросы!
Лукан глубоко вдохнул, решив не позволять Лекси вывести его из себя. Разозлить его она умела…
— Может быть, ты сожалеешь о том, что недавно произошло?
Она насупилась:
— Я уже говорила, что не сожалею.
— Ты говорила об этом до того, как у тебя началась сильная рвота! — громко отчеканил Лукан, отлично понимая, что Лекси что-то от него скрывает, хотя совсем недавно была с ним откровенна. Он просто не понимал, почему так происходит.
— Очевидно, мне не следовало объедаться сыром в полночь.
— Я уже отклонил это объяснение, Лекси.
— А я не отклонила! — Ее темно-голубые глаза вспыхнули гневом. — Не мог бы ты просто уйти, Лукан? — Она поморщилась. — Я чувствую себя неважно, мягко говоря, и хотела бы лечь спать.
— Одна?
— Ну конечно же одна! Или ты испытываешь извращенное желание заниматься любовью с женщиной, которую тошнит?
Желание, которое испытывал Лукан к Лекси, было отнюдь не извращенным. Ему просто хотелось без конца заниматься любовью с этой красивой и страстной женщиной. Он понимал, что, вероятно, никогда полностью ею не насытится…
Он стиснул зубы:
— Может быть, мне переночевать здесь на случай, если тебе снова будет плохо?
— Разве я только что не объяснила тебе со всей ясностью, что не хочу, чтобы меня тошнило при свидетелях? — отрезала она.
Лукан резко наклонил голову:
— С такой же ясностью ты совсем недавно говорила мне, что не можешь дождаться, когда мы займемся любовью еще раз.
Лекси резко вздохнула. Неужели она такое сказала? Да, сказала. Прежде чем поняла, какие чувства испытывает к этому человеку. Прежде чем осознала, что влюблена в Лукана Сент-Клера — пятнадцатого герцога Стаурбриджа. В человека, которого всегда считала своим злейшим врагом. Так же как он считал врагами членов ее семьи…
— У меня был приступ посткоитальной эйфории, — резко ответила она и отвернулась. Одного взгляда на Лукана было достаточно, чтобы она возродила в памяти удовольствие от их близости. — Знаешь, это немного похоже на то, когда ты съешь кусочек вкусного шоколадно-медового пирога и предвкушаешь поедание другого кусочка, но точно знаешь, что он не будет таким же вкусным, как первый.
Лукан безрадостно улыбнулся:
— Интересный эвфемизм.
Лекси ответила ему лучезарной, но бессмысленной улыбкой:
— Я тоже так думаю.
— Знаешь ли ты о том, что шоколад может вызвать привыкание?
— Только в том случае, если шоколад натуральный, — задорно ответила Лекси.
Лукан поджал губы:
— Лекси, мы с тобой недавно занимались любовью, и нам было хорошо вместе, почему же мы сейчас опять спорим?
«Было действительно очень хорошо», — с тяжелым сердцем признала Лекси. Даже более чем хорошо.
