Женщина, которая была виновата в том, что двадцать пять лет назад разрушилась семья Сент-Клер…
Сиан Томас. Невероятно, но она — бабушка Лекси!
Он знал, что Сиан Томас была вдовой, когда его отец много лет назад познакомился с ней, и что у нее была девятнадцатилетняя дочь. Однако Лукан не предполагал, что ее дочь может выйти замуж и родить девочку… И теперь эта девочка здесь…
Лукан повернулся и решительно подошел к окну, встав к Лекси спиной. Он старался успокоить разбушевавшиеся эмоции, не пытаясь даже разжать ладонь и снова взглянуть на медальон.
— Лукан…
— Ничего не говори, Лекси, — предупредил он сквозь стиснутые зубы.
— Меня зовут Александра.
Лукан резко повернулся к ней лицом:
— Что?
Лекси прерывисто вздохнула, когда увидела суровое выражение лица Лукана и его сжатые кулаки.
— Мое полное имя Александра Клер Гамильтон. Меня так назвали в честь дедушки, — прибавила она, хотя никакого уточнения не требовалось.
Он холодно прищурился:
— Насколько я знаю, мой отец не был женат на твоей бабушке.
— Нет, — признала она, понимая, что Лукан хочет обидеть ее этим замечанием. — Но моя мать до сих пор называет его папа Алекс, а я называю его дедушка Алекс.
Лукан усмехнулся:
— Мой отец был герцогом Стаурбриджем!
У нее перехватило дыхание.
— Ты хочешь сказать, что они не поженились именно по этой причине?
— Какая еще может быть причина? — презрительно произнес он. — Они никогда бы не поженились. Разве может прославленный герцог Стаурбридж жениться на…
— Не смей оскорблять мою бабушку! — воскликнула Лекси. — Не смей, Лукан! — Ее глаза сверкнули. — Не важно, женился он на моей бабушке или нет, твой отец всегда был моим дедушкой Алексом. — Она с вызовом задрала подбородок.
Он кивнул:
— А когда ты собиралась поделиться со мной этой скромной информацией?
Лекси испуганно вздрогнула, ощущая на себе сильнейшую и ледяную ярость Лукана.
— Я не хотела ни о чем тебе говорить, — произнесла она дрожащим голосом.
— Я тебе не верю! — отрезал он.
Она покачала головой:
— Я ничего не планировала, Лукан. Я… Все произошло само собой.
Лукан презрительно изогнул верхнюю губу:
— Неужели ты думаешь, что я поверю, будто ты понятия не имела, кто я такой, в тот день, когда пришла на работу в корпорацию?
— Я не говорила о том, что не знала, кто ты такой, — нетерпеливо произнесла она. — Конечно, я знала, кто ты. Но у меня не было намерения когда-либо говорить тебе о том, что у меня близкая родственная связь с Сиан Томас… — неубедительно прибавила она. — Мне было любопытно, понимаешь? — сказала она, защищаясь, когда Лукан продолжал пристально и свысока смотреть на нее так, словно она была неким особенно неприятным насекомым, оказавшимся в поле его зрения. — Я не знала о твоем существовании до тех пор, пока мне не исполнилось четырнадцать лет, когда моя мать объяснила… Объяснила мне ситуацию.
— Нет сомнений в том, что версия твоей матери о том, что произошло двадцать пять лет назад, сильно отличается от моей, — немного презрительно сказал Лукан.
Лекси резко поднялась на ноги:
— Тебе было всего одиннадцать лет, когда это случилось, Лукан.
— А ты узнала обо всем в четырнадцать. Ты всерьез думаешь, что эти дополнительные годы — пятнадцать лет после известных событий — помогут тебе лучше понять то, что произошло, и делать комментарии? — злобно спросил он.
Нет, конечно, они ей не помогут. На самом деле за последние несколько дней Лекси стало известно о том, насколько схематичны и примитивны были ее знания о том, почему и как развивались отношения ее бабушки с Александром Сент-Клером двадцать пять лет назад…
Ей было только четырнадцать лет — пора грез и милых заблуждений, время становления женщины. История любви ее бабушки и дедушки Алекса казалась ей такой романтической! Настоящая греческая трагедия со счастливым концом…
Но с приездом в Малберри-Холл вместе с Луканом мнение Лекси стало меняться. Она была свидетельницей того, с какой грустью Лукан смотрел на портрет своего отца в галерее в западном крыле дома. В истории любви ее бабушки и дедушки Алекса на самом деле не было счастливого конца.
— Может быть, тебе следует поговорить с моей бабушкой?..
— Ты в своем уме? — недоверчиво спросил Лукан.
Лекси ощетинилась:
— Она единственный свидетель тех событий и сможет рассказать тебе о том, что произошло на самом деле.
— Мне обо всем известно, Лекси! — холодно заверил он.
Она покачала головой:
— Я сомневаюсь. И знаю, какой человек моя бабушка! — резко бросила Лекси. — Она не из тех, кто станет намеренно причинять кому-то боль.
— Тебе просто удобно так думать, Лекси. — Он посмотрел на нее с жалостью. — Ты, очевидно, любишь ее и считаешь, что она не может быть неправой, — категорично и жестко прибавил он.
— Когда-то ты любил своего отца, и все же это не помешало тебе думать о нем самое плохое все эти годы! — ответила она, защищаясь.
Лукан замер и насторожился. Когда-то он действительно любил своего отца, считал его всемогущим, хотел быть на него похожим. Как потом оказалось, он горько заблуждался!
— Я не собираюсь обсуждать с тобой свои чувства к отцу, Лекси, — резко произнес он. — В данный момент мне гораздо интереснее узнать, о чем ты думала, чего ожидала, когда ложилась со мной в постель? — тихо спросил он.
— Чего я ожидала?.. — выдохнула она.
— Да, — сухо ответил Лукан. — Ты сказала, что пришла ко мне работать для того, чтобы удовлетворить свое любопытство. О чем именно тебе хотелось узнать?
— О тебе. О твоей семье. — Лекси пустилась в объяснения. — Я была на похоронах дедушки Алекса. Я стояла в дальнем углу церкви, наблюдая за вами троими: за Гидеоном, Джорданом и тобой — Луканом Сент-Клером. Вы сидели на передней скамье, одетые в траур. Вы пришли хоронить человека, общения с которым избегали двадцать пять лет. — Она покачала головой и заговорила решительнее: — А в это время моя бабушка — женщина, которая любила и была любима этим мужчиной в течение этих самых двадцати пяти лет! — должна была сидеть дома в своем коттедже и оплакивать его там. За одно это я всегда тебя ненавидела!
— Меня?!
— Да, тебя! — Она посмотрела на него укоризненно. — Представителя сильных мира сего, пятнадцатого герцога Стаурбриджа!
— Я уже говорил тебе, что не пользуюсь титулом! — У Лукана нервно подрагивал подбородок.
— Я уверена, что ты использовал свой титул, когда прислал уведомление о том, что моя бабушка не имеет права присутствовать на похоронах твоего отца, — презрительно сказала Лекси.
Он покачал головой:
— Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь.
— Пожалуйста, не ври мне, Лукан. — Она вздохнула. — По крайней мере, пусть сейчас между нами
