Жаботинский писал «Клятву» организации, он несомненно помнил свою беседу с Трумпельдором в Лондоне, летом 1916 года.
Программу Бейтара Жаботинский построил на воспитании и военном обучений. Военный аспект был чужд еврейской черте оседлости. Как и другие новшества Жаботинского, они подверглись насмешкам. Автора называли милитаристом, генералом, командующим солдатами, вооруженными бутафорскими винтовками! Одна из статей Жаботинского, посвященная этому вопросу, была опубликована в 1926 году в варшавской газете «Хайнт», выходящей на идиш. Называлась она «У камелька: новый алфавит». В ней Жаботинский объяснял важность военного дела для воспитания молодежи. Статью читали десятки тысяч людей – в клубах и лагерях, открыто и тайно. Читали не один год, так как мысли, высказанные в ней, соответствовали вновь возникающим обстоятельствам. Основная идея ее – создание национальной силы. «Хотя я и признаю, что это печально, – писал Жаботинский, – но из всех нужд национального возрождения первая и важнейшая нужда – научиться стрелять… Мы вынуждены учиться стрелять, и нет смысла спорить против этой исторической необходимости» .
С того дня, как Жаботинский установил контакт с еврейскими молодежными организациями в европейской диаспоре, он большую часть своего времени посвящал вопросам воспитания. Роман «Самсон Назорей», который он начал писать в 1925 году, был задуман им как выражение новых идей. Он стал своего рода путеводителем для нового поколения евреев. Это не просто исторический роман, хотя он и содержит все основные части этого жанра, это рассказ, в котором прошлое, настоящее и будущее соединены в единую мозаику. Хотя роман и написан по-русски, он проникнут подлинно еврейским духом. В каждой его главе слышен отзвук библейских времен. Рукой настоящего художника рисует Жаботинский сложный образ древнего героя – сплетение разнообразных талантов, необычных привычек, сильных страстей. Он сын еврейского народа и в то же время чужой в своей среде. В романе можно несомненно найти много черт, присущих самому автору, обнаружить отождествление или, по крайней мере, духовную близость писателя и его героя. Не видим ли мы перед собой завуалированную автобиографию?
Главное свойство романа – его поучительность. Самсон политически мудр, удачлив, смел и решителен. Он «завоевал Ханаан штурмом». Но это тип вождя, который еще не нашел полного признания в своей стране. Тысячи молодых людей, боровшихся за независимость Израиля, воспитывались на романе «Самсон Назорей» и на его завещании: копить железо, выбрать себе царя и научиться смеяться.
В 1924 г. стало формироваться всеобщее движение за изменение сионистской политики. Статья Жаботинского в журнале «Рассвет», его многочисленные речи вызвали широкий общественный резонанс. Со всех сторон раздавались требования о расформировании движения. В Берлине был образован временный комитет Союза за ревизию сионистской политики. Затем был создан Союз сионистов- ревизионистов (Брит га-ционим га-ревизионистим, сокращенно Брит га-Цоар). Центром союза стал Париж. 25 апреля 1925 года там состоялась первая мирная конференция. В ней участвовали делегаты из разных стран (из Эрец-Исраэль прибыл один делегат – доктор Яков Вайншал). Жаботинский изложил основы своих взглядов. Он выступил за возвращение к сионизму Герцля, за ясное определение цели: создать еврейское государство с еврейским большинством, способствовать массовой репатриации евреев в Эрец-Исраэль. Он требовал включить все Заиорданье в область еврейского заселения; Верховный комиссар должен избираться правительством мандата по согласованию с сионистской организацией; контроль над еврейской иммиграцией должен находиться исключительно в руках сионистской организации; необработанные земли в Эрец-Исраэль надо отдать в распоряжение еврейских поселений. Он предложил организовать еврейский национальный заем и установить систему налогов и пошлин в пользу еврейского хозяйства; восстановить еврейский легион как составную часть британского гарнизона и установить ответственность всех членов правления еврейского агентства перед сионистским конгрессом.
На предстоящий 14 конгресс был избран только один делегат от га-Цоар – Жаботинский, но во время работы конгресса к нему присоединились еще три делегата. По существовавшим правилам, фракция из четырех делегатов имела право участвовать в общей дискуссии в течение 30 минут. Жаботинский произнес блестящую речь. «Левые» постоянно пытались мешать ему, выступление неоднократно прерывалось выкриками с мест. Но большинство проявило к нему интерес. Ему даже были предоставлены дополнительные 30 минут. В сионистском лагере подули свежие ветры.
После конгресса Жаботинский выехал в пропагандистское турне по США и Эрец-Исраэль. Число его сторонников увеличивалось во всех странах еврейского рассеяния. Несмотря на происки противников, партия га-Цоар приобретала все больше сторонников. Особенно мощную реакцию вызвал его визит в Эрец-Исраэль. Его еще помнили как героя 1920 года, откровенная правда его речей находила отклик в сердцах многих.
Во время этой поездки Жаботинский затронул и арабский вопрос. Он обсуждал его без прикрас, без двуличия и иллюзий. Он не верил в идеи 'Союза мира' [10] и 'двухнацмонального государства'. Арабы должны принимать положение таким, каким оно есть: территория Эрец-Исраэль по обе стороны Иордана предназначена для еврейского государства с еврейским большинством. Сионизм хочет решить всемирную проблему, и справедливость требует, чтобы тот, у кого территории в сто или двести раз больше, чем у преследуемого народа, не должен завидовать соседу, у которого относительно мало земли. Если будет проводиться такая реалистическая политика, возможно, что арабы в конечном итоге смирятся с ней, несмотря на то, что между сторонами существуют противоречия. В любом случае надо говорить правду, ибо «невозможно устранить противоречия между нами и арабами словами, подарками или взятками».
Когда еврейское государство будет создано, евреи будут знать, как относиться к арабскому меньшинству. Жаботинский был сторонником предоставления арабам полного равноправия. В своей последней книге «Фронт войны еврейского народа», вышедшей в 1940 году, он даже видит возможность, чтобы «в каждом правительстве, в котором еврей будет главой, его заместителем был бы араб и наоборот». В отличие от Зангвиля, который видел решение вопроса только в удалении арабов из Эрец-Исраэль, даже если оно будет принудительным, Жаботинский не был сторонником изгнания арабов, если они не захотят уйти добровольно. Он неоднократно утверждал, что в Эрец-Исраэль есть место и для еврейского большинства, и для арабского меньшинства, и для мира.
Вместе с этим он еще в 1926 году сказал на собрании молодежи в Тель-Авиве, что столкновение между евреями и арабами неминуемо и «требует от нас военной подготовки».
НА СИОНИСТКИХ КОНГРЕССАХ
Выступления Жаботинского на сионистских конгрессах всегда находились в центре внимания. Его речи вызывали интерес и бурные споры. Но сам он участвовал в конгрессах неохотно, потому что не верил, что сможет хоть что-либо изменить. Среди делегатов он чувствовал себя чужим, они отличались от него по темпераменту и духу. Он никогда не обольщался мыслью, что ему удастся завоевать конгресс изнутри. Он хорошо видел разницу между восторгами, вызванными его выступлениями и голосованием в решающий момент. Как он считал, сионистские конгрессы – это всего лишь «клуб для дебатов», поэтому нечего ожидать от них реальных результатов.
На 14 конгресс он поехал против своего желания, поэтому и в выборах участвовал нехотя. Коллеги в руководстве партии уговорили его испытать свои силы еще раз, хотя он не верил в успех. Он считал это последней попыткой.
Мнение его коллег об участии в конгрессе основывалось на вере в конечную победу, и эта вера имела под собой основания: влияние партии возрастало от конгресса к конгрессу.
На 15 конгрессе в 1927 году у га-Цоар было уже 9 делегатов из 281; на 16 в 1929 году – 21 делегат из 310.
На 16 конгрессе горячая дискуссия развернулась вокруг расширения сионистского агентства «Сохнут», то есть вокруг предложения о создании совместного органа сионистов и несионистов по мобилизации средств для строительства «еврейского национального дома». Доктор Вейцман считал, что
