Даймона разбудило громыхание решетки. Он открыл глаза и сел на топчане, плохо соображая, где он и что происходит. Вязкий дремотный сон медленно уходил, унося тревоги и переживания вчерашнего дня. Людей и существ, с которыми довелось столкнуться накануне, словно накрыло туманной дымкой. Их облики стерлись, а слова и действия потеряли остроту. И даже смерть отца уже не являлась к нему с такой болью. Незамутненным остался только образ девушки с бриллиантовой диадемой в волосах. Ослепительной девушки, которая позволила взглянуть на нее и позволила с ней заговорить.
Над алой долиной царила ночь. Юноша различил за решеткой блеск панциря и крест на плече. Рука паладина с лязгом распахнула дверь, впустив кого-то в темницу. Дверь захлопнулась. Даймон было обрадовался, что вернулась Серафима. Но затем понял, что ошибся. Посетитель был высоким, его шаг – тяжелым и совершенно не девичьим.
– Здравствуйте, – осторожно произнес Даймон. – Вы не могли бы представиться, а то мне жутковато находиться в темноте с неведомо кем.
– Ой, – напугался незнакомец. – Кто здесь?
– Я. Меня зовут Даймон.
– А что ты тут делаешь, Даймон?
– Да вот спал, – признался юноша. Прятавшийся во тьме незнакомец усмехнулся:
– Здесь есть где умыться, Даймон? А то я весь в саже перемазался, пока выбирался из подбитого катера.
– Да, конечно. Там сзади есть небольшой источник. Можешь взять мое мыло, оно осталось там же, на бортике.
– Уф, спасибо.
Некоторое время из глубины пещеры доносились плеск воды и довольное фырканье. Затем шумы стихли, незнакомец вернулся к Даймону.
– Слушай, забыл спросить, – сказал он, – ты, случайно, не паладин?
– Нет, – печально ответил юноша. – Я – предатель. Я предал Союз и человечество.
Незнакомец хихикнул.
– Забавно, – сказал он, – ты, наверное, вселенский монстр, раз тебе такое по плечу.
Чиркнула старомодная спичка, и в нос брызнул запах серы. Робкий огонек развеял пещерную тьму. Даймон подался к человеку, жадно вглядываясь в его живое лицо, беспокойные глаза и тонкие иронично сложенные губы, а тот, в свою очередь, разглядывал лицо Даймона.
– Откуда ты взялся, Даймон?
– Я? С Роха.
– А где это?
– Пограничная система.
– Значит, ты не местный?
Спичка потухла. Незнакомец выругался и зашуршал чем-то в темноте. Затрещала разрываемая ткань. Вновь вспыхнула спичка, от которой занялся импровизированный факел – кусок рубашки, навернутый на палку. И в свете факела юноша увидел то, что не заметил в первый. На лбу незнакомца сидели три знакомые точки, расположенные треугольником.
– Ты – Дикий? – ужаснулся Даймон.
– Я – да. А вот ты зачем нарисовал эти точки?
– Я их не рисовал. Они сами появились.
– Не может быть. Ты, наверное, рисовал их в беспамятстве.
– Зачем мне это нужно?
– Ну, не знаю, – пожал плечами незнакомец. – Может, ты завидуешь Диким?
Даймон подумал.
– Нет, – заключил он. – Я вам не завидую. Я и не знаю о вас ничего.
– Ну вот, я так и думал! Это еще раз доказывает, что люди Верхних миров понятия не имеют, что здесь происходит. Союзные войска пришли, чтобы завоевать еще одну систему и насильно включить ее в состав Союза. А ваши церковники пытаются заставить нас верить в своего бога.
Он воткнул факел в трещину на стене и сел рядом с Даймоном на топчан.
– А разве вы не верите в Десигнатора? – спросил юноша.
– Не-а. У нас свой бог.
– И какой же он?
Пленник откинулся спиной на стену и, мечтательно глядя сквозь известковые сосульки свода, улыбнулся.
– Наш бог сильный и смелый. Он придет из глубин ущелий Виа Прима. Он освободит наш народ от гнета Союза. С планеты Виа Прима начнется новое государство, великое и прекрасное.
Его улыбка померкла.
