переставал удивляться всему, что видел.
Но не успел Бурмила Михайлович зачитать заготовленную за две ночи собственную речь, а школьный хор не успел запеть песню Бегемота Гиппопотамовича, как произошло необъяснимое…
Лев Львович вдруг, широко расставил лапы и с криком: «Сынок!.. Родненький!..» кинулся… к Васе Кошкину. И обнял его так, что тот совсем скрылся под его пышной гривой и… заплакал.
Все — и учителя, и ученики — с удивлением наблюдали, как по-детски плакал сам царь зверей, а слёзы ручьями стекали по его морде — нескрываемые слёзы радости.
Конечно, сразу Лев Львов не в состоянии был ничего объяснить, и заговорил Полкан Барбосович. Он поведал трагически-печальную историю о том, как прошлой зимой на шоссе перед лесом из-за гололедицы произошла автомобильная катастрофа. Разбился большой автофургон, перевозивший львицу с двумя новорожденными львятами из ветеринарной лечебницы домой в цирк. Думали, что все погибли. Но выяснилось, что один львёнок выжил, потому что упал в мягкий снег.
Кошка Мура нашла его, обогрела и усыновила. Так львёнок и стал Васей Кошкиным. Всех это очень поразило.
Пантера Ягуаровна, Лисавета Патрикеевна и Жирафа Жирафовна еле успевали смахивать слёзы с накрашенных глаз. Бегемот Гиппопотамович отвернулся и часто-часто заморгал.
А девочки — Зина Бебешко, Соня Лосева, Раиска Мяу, Верочка Выверчук и Хрюша Кабанюк плакали, не скрывая слёз.
Коська Ухин и Колька Колючкин открыли рты да так и застыли.
Боря Сук и Мишутка Медведенко тоже замерли как вкопанные.
А Вовка Волков и Рудик Лисовенко от удивления шлёпнулись на землю.
Вот так новость!
Вася Кошкин, которого все только опекали, а кое-кто (Вовка с Рудиком, например!) только что ноги об него не вытирал, новичок Вася Кошкин, тихий и скромный, оказывается не кот, а лев!..
Вот так — так!
— А… А… А я давно догадывался… — вдруг опомнился Вовка Волков.
— И я!.. И я!.. — эхом отозвался Рудик Лисовенко.
— Молчите уж!.. Догадливые! — надулась Раиска Мяу.
— Бе-бе-бессовестные! — фыркнула Зина Бебешко.
— А я говорю — догадались! — выпалил Вовка, — Котёнок ни за что бы нас тогда не отыскал!.. А львёнок — запросто!
— Заплосто! — поддакнул Рудик.
— Отыскал?! А он вас тогда отыскал?.. — вскрикнули Коська Ухин и Колька Колючкин.
— А как же!.. Если б не он — так бы до сих пор в той норе сидели!.. — сказал Вовка.
— В какой норе?.. Что ж вы молчали?!
И тогда Вовке с Рудиком пришлось рассказать, что с ними случилось в тот вечер, когда играли в войну.
Оказывается, они решили спрятаться в старой глубокой норе, в которой давно никто не жил. Залезли туда — а их там засыпало, да ещё сверху вход трухлявым пнём завалило. Кричали они, кричали — уже и надежду на спасение потеряли… Это ж какой слух иметь надо, чтоб глухие звуки из-под земли услышать?! Но Вася услышал.
— Потому что кроме слуха у него ещё и сердце чуткое! — заметила Раиска Мяу. И никто ей не возразил.
Услышав ребят, Вася решил их вызволить. Бежать за помощью времени не было, потому что ребята могли бы задохнуться (а что можно было свистнуть, как договаривались, разволновавшись, забыл!). Вася проявил недюжинное упорство и отвагу. Сам в одиночку отвалил от входа здоровенный пень и разгрёб завал. Вовка с Рудиком уже и, правда еле дышали, ещё б немножко и…
— Вот какой скромный смелый мальчик! Что и говорить — лев! — подвела итог Раиска Мяу, — А кто болтает да хвалиться наперебой, так это непременно либо волк, либо лисица.
И опять ей никто не возразил. Даже Вовка с Рудиком не отважились отозваться.
К этому Лев Львович Львов уже пришёл в себя, вытер кисточкой хвоста последние слёзы и проговорил:
— Какое счастье, сынок, что ты нашёлся!.. И что попал к таким добрым и порядочным зверям!.. Благодарю вас, друзья! — и он низко склонился перед всеми, — И тебе, друг, премного благодарен! Если бы не твой зоркий глаз и чуткое сердце, я, может, так и не узнал бы никогда про родного сына!.. — с этими словами Лев Львов прижал к груди Полкана Барбосовича, да так мощно, что тот икнул, — А главное, маме Муре — низкий земной поклон! — сказав это, Лев Львович поклонился так низко, что коснулся головой земли.
И только теперь все заметили, что под деревом стоит заплаканная кошка Мура.
— Жаль, — вдруг вздохнул Бурмила Михайлович, — Такой способный ученик!.. Можно сказать — гордость школы!..
— Почему жаль?.. — не понял Лев Львов.
— Так вы же его обратно в город заберёте… — вздохнул директор.
— Нет, пока что не заберу, — заверил счастливый отец, — Во-первых, как я могу забрать его от матери, которая нашла его и, можно сказать, дала новую жизнь?.. А, во-вторых, разве можно прерывать учёбу?.. Тем более, если вы сами отметили у него большие способности!.. Это было бы не разумно. Так что, если не возражаете, он останется в вашей школе, а когда закончит её, тогда вместе с кошкой Мурой и будем решать, что делать дальше. Может, в город поедет — в цирке или зоопарке работать, а может, и в лесу останется… Там видно будет!
— Великолепно! Какое мудрое решение! — обрадовался Бурмила Михайлович А все учителя вместе с учениками весело рассмеялись. Потому что все успели полюбить Васю Кошкина, у которого теперь была двойная фамилия — Кошкин-Львов.
— Главное, уважай, сынок, маму! — напутствовал Лев Львов.
— А я её и уважаю, и очень-очень люблю! — и Вася обнял кошку Муру и нежно поцеловал её.
Пришлось женскому полу снова достать свои носовые платки…
А сорока Стрекотулия, сидя на дубе рядом с тётушкой Кукушкиной, шмыгнула клювом:
— И это, кстати, всё благодаря мне!.. если бы я не выкрала колёсико, не приехал бы к нам Полкан Барбосович, не увидал бы Васю, и не сказал бы Льву Львовичу… И был бы Вася до сих пор Кошкин, а не Кошкин-Львов!.. Вот так! Скрик-крак!
— И всё-таки, какой же он хороший!.. Какой разумный! Какой благородный наш Лев Львович Львов! — не слыша её, восторженно вздохнула тётушка Кукушкина, — Не зря его зовут царём зверей!.. Хотя сейчас царей и нет — демократия!..
И тут Бегемот Гиппопотамович взмахнул дирижёрской палочкой, и школьный хор грянул песню:
