женщина, не исследовав её поподробнее.
Не знаю, кто в ней обитал, когда «Императрица» стартовала в свой последний, самый долгий круиз. Если уж вам очень это интересно, можете запросить в архивах фоторегистрационные карточки. Но в этой каюте были целые груды шелков, вываленных на пол из двух дорожных саквояжей; был туалетный столик, на котором теснились кристаллические коробочки, коробочки из ценных пород дерева, украшенные драгоценными камнями… – одни эти коробочки, как магнит, притягивали Стину. А ведь там были ещё и другие прочие приманки, изобретённые на погибель женским душам. Она стояла перед туалетным столиком, когда совершенно случайно поглядела в зеркало – глянула и застыла.
Глядя поверх правого плеча, она могла видеть постель, накрытую покрывалом из шёлка, тонкого, как паутина. Прямо в центре постели лежала кучка драгоценных камней – как будто кто-то, играя, вывалил на покрывало содержимое коробки с ювелирными изделиями. Бэт прыгнул к ножкам постели, выгнул спину и задрал хвост, как обычно это делают кошки, и следил за камнями. За камнями и чем-то ещё!
Стина не глядя протянула руку и схватила первый попавшийся флакон с духами. Она приоткрыла его и, делая вид, что оценивает запах, продолжала следить за отражением постели. Из кучи драгоценностей поднялся украшенный камнями браслет – поднялся в воздух и тихонько названивал смертельно опасную, но чарующую песнь сирен. Как будто невидимая рука поигрывала им с ленивой грацией… Бэт почти неслышно шипел. Но он не отступал. Он ещё не принял определённого решения.
Стина поставила флакон на столик. А затем она поступила так, как, пожалуй, смог поступить не каждый из тех хвастунов, чьи сногсшибательные истории она в течение долгих лет слушала в различных портовых кабаках. Не выказывая ни единого признака спешки или беспокойства, она двинулась в обход комнаты. И, хотя она приблизилась к постели, драгоценностей она не тронула. Она не смогла заставить себя сделать это. В течение пяти минут она разыгрывала беспечную дурочку. Дальнейшее решил Бэт.
Он отпрыгнул от постели и двинулся к двери, явно сопровождая нечто и держась от этого нечто на разумном удалении. Затем он дважды громко промяукал. Стина последовала за ним и распахнула дверь пошире.
Бэт пошёл прямо по коридору, целеустремлённо, как гончая по горячему следу. Стина брела сзади, сдерживая шаг, имитируя неспешную походку исследователя. То, что двигалось перед ними, было невидимо, но Бэта это не смущало.
Они должны были войти в пилотскую рубку, почти наступая на пятки невидимке – если, конечно, у невидимок есть пятки, в чём можно было усомниться, – но Бэт застыл изогнувшись на пороге и не двигался дальше. Стина бросила взгляд на приборные панели и пилотские кресла, где работал Клифф Моран. Её башмаки ступали бесшумно по толстому ковру, так что он ничего не услышал и не обернулся, а продолжал сидеть, что-то напевая сквозь зубы и проверяя цепи управления. Механизмы, которыми не пользовались многие годы, реагировали на команды неохотно и с задержкой.
На взгляд человека никого постороннего в кабине не было. Но Бэт всё ещё преследовал нечто движущееся, нечто, чему он явно не доверял и что ему очень не нравилось. Ибо сейчас он шагнул вперёд на шаг или два, и его отвращение явственно проглядывало в изогнутом позвоночнике и в каждом вздыбившемся волоске. И в этот миг Стина увидела, как что-то мелькнуло туманным силуэтом на фоне согнутой спины Клиффа, как будто невидимка пересёк пространство между ними.
Но почему оно стало заметным только на фоне Клиффа, а не на фоне сидений или панелей, или стен коридора, или покрывала на постели, где оно лежало или сидело развалясь и поигрывая своей добычей? И что видел Бэт?
В обширном хранилище её памяти, служившем ей верой и правдой в течение многих лет, с щелчком приоткрылась полузабытая дверка. Одним быстрым движением она сорвала с себя комбинезон и набросила мешковатую одёжку на спинку ближайшего кресла.
Бэт теперь уже урчал и хрипел, испуская усиливающиеся горловые звуки, которые были его боевой песней. Но он пятился назад и назад, к ногам Стины, отступая от чего-то, с чем он не мог сразиться, но на что он смотрел с вызовом. Если бы кот мог заманить это за собой, чтобы оно очутилось на фоне свисающего с кресла комбинезона… Он должен это сделать – это их единственный шанс!
– Что за… – Клифф встал из своего кресла и удивлённо пялился на них.
То, что он видел, должно быть, представляло впечатляющее зрелище. Стина стояла с обнажёнными руками и плечами; её обычно завязанные в тугой узел волосы свободно болтались вдоль спины. Сжав губы и сузив глаза, она прикидывала и вычисляла их единственный шанс на спасение. Бэт, извиваясь на брюхе, отступал перед пустым воздухом и завывал, как демон.
– Кинь мне бластер, – спокойно приказала Стина, как если бы они всё ещё сидели в «Королевском Ригеле».
И так же спокойно Клифф выполнил просьбу.
Она поймала оружие на лету и прицелилась. Рука её была тверда.
– Стой, где стоишь, и не двигайся! – предупредила она. – Назад, Бэт, замани его назад.
Испустив последний горловой вопль, полный гнева и ненависти, Бэт нырнул в убежище между её башмаками. Она сдавила бластер большим и указательным пальцами и выпалила в комбинезон. Материал превратился в клочья пепла – за исключением нескольких кусков, всё ещё трепетавших над обожжённым креслом. Они были невредимы, как будто нечто заслонило их от опалившего воздух разряда. Бэт подпрыгнул вверх с визгом, заставившим их поморщиться.
– Что за… – начал было снова Клифф.
Стина сделала предупредительное движение ладонью левой руки.
– Погоди!
Она напряжённо следила за Бэтом. Кот, как безумный, дважды обежал рубку. Вокруг его глаз выступили белые ободки, морда была испачкана пеной. Затем он внезапно остановился в дверях, оглянулся назад и выдержал долгую, томительную паузу. Затем он чихнул.
Стина и Клифф тоже почуяли запах, густой, маслянистый, который не был обычным запахом, остающимся в воздухе после выстрела из бластера.
Бэт вернулся в рубку, пересекая ковёр изящной поступью почти на кончиках ногтей. Проходя мимо Стины, он гордо поднял голову. Затем он ещё несколько раз чихнул и дважды фыркнул в сторону несгоревших останков комбинезона. Отдав таким образом дань поверженному врагу, он с наслаждением стал облизываться, мыть лапками морду, приводить в порядок мех. Стина облегчённо вздохнула и плюхнулась в навигационное кресло.
– Может быть, мне хоть объяснят, что здесь, к чёрту, происходит? – взорвался Клифф, когда она вернула ему бластер.
– Серое, – сказала она изумлённо, – оно было серого цвета, иначе я не смогла бы его увидеть. Видишь ли, я не различаю цветов. Я могу только различать оттенки серого. Весь мой мир серый. Как и у Бэта – его мир тоже серый-серый. Всё серое. Но у него есть компенсация. Он может видеть и ниже и выше нашей полосы восприятия. И, очевидно, я тоже это могу.
Её голос дрожал, но она подняла подбородок, и на лице у неё было выражение, которого Клифф за ней раньше никогда не замечал – нечто вроде горделивого сознания своей ценности. Она отбросила назад свои удивительные волосы, но не спешила спрятать их под густой сеткой.
– Именно потому я и увидела эту тварь, когда она прошла между нами. На фоне твоего комбинезона оно дало иной оттенок серого – образовался силуэт. Тогда я сбросила свой комбинезон на кресло и стала ждать, когда оно появится на его фоне – это был наш единственный шанс, Клифф. Оно поначалу заинтересовалось нами, я думаю, и оно знало, что мы его не видим – поэтому оно не спешило нападать. Но когда действия Бэта выдали его присутствие, оно зашевелилось. Тогда я подождала, когда оно мелькнуло на фоне моего комбинезона и выстрелила. Всё очень просто…
Клифф засмеялся несколько неуверенно.
– Но что это могло быть? Я что-то не понимаю.
– Я думаю, что из-за него «Императрица» оказалась заброшенной. Что-то из космоса, может быть, или откуда-нибудь из другого мира, – она пожала плечами. – Оно невидимо, потому что его цвет не воспринимается нашими глазами. Оно, должно быть, обитало здесь все эти годы и убивало, когда удовлетворяло своё любопытство.
Она кратко описала сцену, происшедшую в каюте, когда странное поведение ювелирных изделий
