Постскриптумы

вовсе не вас в виду.

— Черт побери, если я сам так не думаю теперь, когда я вспомнил про этого соседа, — сказал кающейся, начиная оживляться. — Вы не представляете себе, какую тяжесть вы сняли с меня. Мне уже совсем казалось, что я самый худший грешник в мире. Держу пари на десять долларов, что он говорил как раз про того жалкого, презренного негодяя, что сидел сзади меня. Слушайте, пойдем и пропустим по стаканчику по этому поводу, а?

Дежурный отклонил предложение, и унылого вида человек запустил палец за шею, извлек наружу воротничок и сказал:

— Никогда не забуду, сэр, как вы любезно помогли мне выбраться из этого. Я чувствовал себя не на месте с самого утра. Иду сию же минуту на ипподром и поставлю на фукса против фаворита. Всего хорошего, сэр, никогда не забуду вашей любезности!

Постепенно

— Вы не туда попали, — сказал Цербер. — Эти ворота ведут в глубины ада, а на паспорте, который вы предъявили, помечен рай.

— Я это знаю, — устало сказала тень, — но билет разрешает здесь остановку. Я, видите ли, из Гальвестона и мне надо менять обстановку постепенно.

Еще хуже

Двое жителей Хаустона пробирались домой в одну из дождливых ночей на прошлой неделе, и когда они, спотыкаясь, переправлялись через лужи на одной из главных улиц, один сказал:

— Это и есть ад, не правда ли?

— Хуже, — сказал другой. — Даже ад вымощен благими намерениями.

Удар

Бледный, как смерть, человек, с шерстяным кашне вокруг шеи и тоненькой тростью в руке, вошел вчера, спотыкаясь, в один из аптекарских магазинов Хаустона и прислонился к прилавку, крепко прижимая другую руку к груди.

Фармацевт взял стаканчик с делениями, быстро влил туда унцию spiriti frumenti и подал вошедшему. Человек выпил его залпом.

— Немного лучше? — спросил фармацевт.

— Чуть-чуть. Мне еще не приходилось испытывать подобного удара. Едва стою на ногах. Еще немножко, пожалуйста…

Фармацевт налил ему еще одну унцию виски.

— Кажется, пульс у меня возобновился, — сказал человек. — Но это было ужасно!

— Выпали из экипажа? — осведомился фармацевт.

— Нет, не совсем.

— Поскользнулись на банановой корке?

— Если бы это! Я, кажется, опять лишусь чувств, если вы…

Обязательный фармацевт подал третью дозу возбудительного напитка.

— Попали под трамвай? — спросил он.

— Нет, — сказал бледный человек. — Я расскажу вам как было дело. Видите того краснокожего типа, что пляшет и изрыгает проклятия там на углу?

— Да.

— Это по его вине. Боюсь, что не смогу держаться дальше на ногах. Я… спасибо!

Посетитель хлопнул четвертую порцию и начал оправляться.

— Может быть позвать доктора? — спросил фармацевт.

— Нет, пожалуй, не надо. Ваша любезность оживила меня. Я расскажу вам, в чем дело. У меня был привязан к трости игрушечный паук, и я увидел этого краснокожего типа, который сидел на пороге, спиной ко мне, и я опустил паука прямо ему на нос. Я тогда еще не знал, кто он! Он упал от перепуга на спину, и порезал ухо о скобу для чистки сапог, и сломал вставную челюсть, стоящую шестьдесят долларов. Этот тип — мой домовладелец, и я должен ему тридцать семь долларов за прежнее время, и у него закладная в десять долларов на мою корову, и он уже однажды грозился переломать мне ребра. Я шмыгнул сюда, и он не заметил меня. Удар для моих чувств, когда я увидел, кто это такой, прямо ужасен! Если у вас есть немного еще этого возбудителя, я…

Циник

Младший компаньон. Вот честная фирма! Шарп и Симон посылают нам чек на пятьдесят долларов в добавление к расчету за этот месяц, чтобы возместить разницу в цене, ввиду того, что им в прошлом месяце были по ошибке посланы товары высшего качества!

Старший компаньон. Они делают при этом новый заказ?

Младший. Да! Больший, чем когда-либо.

Старший. Отправить его наложенным платежом!

Говоря о циклонах

Человек с бронзовым лицом и импонирующей осанкой был великим путешественником и только что вернулся из кругосветного плавания. Он сидел у камина в Ламлоре, а несколько заезжих коммивояжеров да зашедших в гостиницу горожан слушали с большим интересом его рассказы.

Он говорил о жестоких бурях, бывающих в Южной Америке, когда длинные стебли травы в пампасах сначала переплетаются, а потом с такой силой прибиваются к земле порывами ветра, что их режут квадратами и продают, как соломенные циновки высшего качества.

Он также рассказывал о чудесном инстинкте дикого скота, который, говорил он, — хотя его бросает во все стороны жестоким ураганом и хотя ему преграждают путь раздувшиеся от дождей потоки — никогда, ни ночью, ни днем, не теряет верного направления.

— У них есть какой-нибудь орган, приспособленный для этого? — спросил представитель мукомольной компании из Топеки.

— Конечно. Вымя, — сказал путешественник.

— Не вижу, над чем тут смеяться, — заговорил человек из Канзаса. — Но если говорить о страшных ветрах, мы имеем нечто в этом роде у нас в штате. Вы все слыхали о канзасских циклонах, но весьма немногие из вас знают, что это такое. У нас они не редки и выдаются между ними очень сильные, но большинство рассказов, которые вам приходилось читать, преувеличены. Однако, хороший, зрелого возраста циклон может иногда поднимать вещи на изрядную высоту. Единственное, обо что их ярость разбивается безрезультатно, это — агенты по продаже земельных участков. Я знаю некоего парня, по имени Боб Лонг, который работает в качестве земельного агента с незапамятных времен. Боб скупил